Решимость: почти святой Брайан. Анастасия Сагран

в её бедре. Моргана Аргиад затихла. Брайан отшвырнул её от себя и откатился к стене. Меч призвал обратно прямо из её тела и убрал оружие, отпустил, расформировал из предмета в бесплотное магическое свечение воздуха. Тени потеряли свою контрастную черноту, свет перестал быть таким тусклым.

      Некоторое время оба лежали молча. Тело эскортесс восстанавливалось, пока его хозяйка не приходила в сознание, и уже была почти цела, когда задышала и открыла глаза – вот уж кому никогда не требуется никакого лечения в принципе. Крылатый ещё долго сидел и исцелялся, привалившись к стене и подобрав ноги.

      – Я понял две вещи, женщина. Первая – моя молитва в твоём случае особой силы не имеет. Второе – я зря тебе не рассказал о самом главном. Теперь я расскажу и посмотрю, как ты будешь вести себя дальше.

      Моргана Аргиад всё ещё молчала, но теперь она открыла глаза.

      – Вот уже три периода между Севером и Югом – перемирие, – сказал Брайан и замолчал, внимательно глядя на эскортесс. Она посмотрела на него без выражения, но постепенно начала хмуриться. Молчание длилось так долго, что Брайан почти полностью привёл себя в порядок. Остались только рваные дыры на монашеском облачении ордена, которое он носил в непраздничные дни и голубоватый блеск его перламутровой крови на всех поверхностях вокруг. Да, так. В целом всё в порядке, если не обращать внимания на тот маленький, поблескивающий серебром кусочек, похожий на часть одной из его внутренностей. Неужели… печень?

      – Как будто от этого я меньше должна хотеть тебя убить, – сказала-таки она после длительного молчания.

      Брайан серьёзно отнёсся к её ответу, но вдруг улыбнулся и как бы зааплодировал:

      – Отлично! Отлично! Просто удивительно слаженная логическая цепочка!.. Ты делаешь успехи!..

      Моргана захлопала глазами, помолчала и чуть улыбнувшись, ответила:

      – На самом деле я очень умная. Однажды я перехитрю тебя.

      – Честно говоря, я надеялся, что мы подружимся. И, кстати, я никогда не хитрил с тобой. Мой брат – наверняка. Но не я.

      – Тогда отвечай: когда меня хотят казнить?

      – Пока что казни не будет. Если твои товарищи, хозяева, родственники сделают что-то вразрез с протоколом ведения мира, то – да, тебя казнят, и я уже не стану никого отговаривать.

      – Ты так сказал, будто отговаривал раньше.

      – Да, так и было.

      – А что изменилось?

      Он поднял левую руку, чтобы она полюбовалась на свисающие от локтя лоскуты, когда-то бывшие рукавом его рясы.

      – Ты испортила моё повседневное облачение. А я неловок в шитье.

      Молчание.

      – Разве у тебя нет того, кому можно это поручить? Я о тебе знаю – ты же маркиз и кардинал…

      – Полно народу. Однако все ждут от меня, что я восприму это как маленькое испытание и с честью пройду его самостоятельно. А мне зубами скрипеть хочется, когда я об этом думаю.

      Моргана Аргиад села и задумалась, да так надолго, что