Свет и тени Востока. Очерки и истории из жизни. Maryam Demirel

в ванную, на меня из зеркала смотрела странная молодая особа со спутавшимися волосами, в которых застряли ветки и листья; на щеке была ссадина, макияж растекся, рука, разодранная котом, кровоточила, туника и брюки были в грязных разводах, спина дико ныла от падения.

      День не задался, но деваться было некуда. Я смыла мылом косметику, просушила полотенцем волосы, надела фисташковую желябу с шароварами и пошла на обед. Мой светлый образ дополняли ссадины, замазанные под цвет желябы зеленкой, привезенной из России на всякий случай для дезинфекции.

      Мои сидели за столом, во главе месье Хамди – отец моей подруги – и месье Ферид. Мама Зейнеб посадила меня на свободный стул рядом с Феридом. Меня ждало еще одно адское испытание: светская болтовня на французском, который я понимала очень плохо, ибо в универе мы учили только турецкий, английский и немного арабский. Я сидела тихо и не шуршала, думая, что просижу весь званый ужин не замеченной и поем свою порцию кускуса с овощами и мясом. Не тут-то было. Неугомонный Ферид, который болтал без умолку, повернулся ко мне и стал меня донимать расспросами. Зейнеб старалась мне переводить с французского на русский, но все равно не успевала. Ферид решил пошутить и выдал фразу:

      – Ну что же Вы, мадемауазель Мари, совсем не знаете французского! Как же Вы плохо учились в школе.

      Я прекрасно поняла, к чему он клонит. В этой стране все восхищались всем французским: языком, культурой, духами. Причём делали это совершенно без понимания, хватая по верхам. Грамотный французский язык был языком общения культурной и деловой элиты, а ошибки и неграмотная речь были показателем нищебродского происхождения. Федуа победно улыбалась, чем подлила еще масла в огонь в котел моего терпения. Выслушивать насмешки от постороннего мужика, будь он хоть сам король Марокко, я в жизни бы не стала, не в моем это характере. Придумывать ему особый ответ у меня не было времени, так что я ему сказала в лицо то, что думаю.

      – Да, Вы отлично говорите на языке Ваших колонизаторов, при этом совершенно не знаете своего родного. Я-то, по крайней мере, могу хорошо читать, писать и говорить на моем родном – на русском языке, а также на турецком и английском.

      За столом повисла пауза… Месье Хамди подавился. Мои слова попали не в бровь, а в глаз, ибо он совершенно не знал своего родного арабского, на котором не мог читать и писать, а только говорить. Дома и на работе отец Зейнеб, будучи крупным госчиновником, общался только на французском. Месье Ферид внимательно посмотрел мне в глаза и разразился громким смехом… Неожиданно для себя я услышала его звонкий и молодой голос. Его смех был подобен мелким золотым песчинкам, которыми играет ветер в пустыне. Все засмеялись, напряжение ушло.

      – А Вы молодец, Мари, умеете за себя постоять, – перешел на английский Ферид и тепло улыбнулся.

      Весь вечер он говорил на французском и тут же переводил сказанное на английский для меня. Они болтали с месье Хамди и мадам Фатмой, вспоминали свои молодые годы и забавные случаи из жизни.