Русский ад. Книга первая. Андрей Караулов

КПП можно согреться.

      Увидев совершенно мокрого члена ЦК КПСС, часовые обомлели.

      Мощная сцена: из леса выходит мокрый, грязный, пьяный Ельцин, будущий Президент!

      Отбиваясь от Горбачева и КГБ, Ельцин вдруг понял, что он не очень умен. Страх снова, еще и еще раз оказаться в дураках был у Ельцина так силен, что превратился в комплекс: не напороть бы.

      Документ лежал на столе. Ельцин знал, что Бурбулис – рядом у себя в кабинете; Бурбулис никогда не уезжал домой раньше, чем он, Президент…

      В 87-м, после Пленума, Ельцин оказался в больнице. Ему здесь все время давали какие-то таблетки. Убить не могли, боялись, а вот отравить мозг – запросто. Об академике Чазове, отвечавшем за его здоровье (Ельцин – кандидат в члены Политбюро), в ЦК КПСС говорили, что, когда Чазов учился в медицинском институте, клятвы Гиппократа – еще не было.

      А странная катастрофа под Барселоной, когда маленький самолетик, в котором летел Ельцин, вдруг ужасно ударился при посадке на землю?

      Ельцин смотрел на Ивановскую площадь.

      «Вот ведь… даже Иван Грозный ходил по этим камням…»

      Ночи в Кремле были очень красивы.

      Ельцин любил власть, любил побеждать. Чтобы побеждать ему нужны были враги. Всегда нужны! Ельцин умел побеждать, но он не умел руководить. Он умел отдавать приказы, снимать с работы. Стиль руководства Ельцина сформировался на стройке, потом в обкоме; других «университетов» у него не было.

      Как строитель он ничем не прославился, разве что «пятиэтажками» с «ускоренной кладкой фундамента» – это было его «ноу-хау». Но одна из «пятиэтажек» вдруг сложилась как карточный домик. Накануне сдачи. От уголовного дела Ельцин отвертелся, но о ноу-хау было забыто.

      Ельцин вернулся к столу. Прямо перед ним, в огромной раме, чернела картина: река, обрыв и два дерева, похожих на виселицу.

      «Надо будет снять», – подумал Ельцин.

      Странно: здесь, в Кремле, он уже месяц, а картину не замечал.

      Ельцин бросил взгляд на записку Бурбулиса, потом нажал кнопку селектора. Правое ухо у Ельцина было абсолютно мертвое (простудился в Свердловске), поэтому, как все глухие люди, он говорил очень громко.

      – Геннадий Эдуардович… я посмотрел… наработки. План хороший. Но… – Ельцин помедлил. – Мало что выйдет, я думаю. – Он тяжело вздохнул.

      Бурбулис стал что-то быстро-быстро говорить, но Ельцин тут же его оборвал:

      – И… знаете что? Идите домой…

      Ельцин положил трубку. На часах половина первого.

      Он встал, подошел к окну, отодвинул штору и прижался лбом к холодному стеклу.

      Да, он очень хотел власти. Абсолютной власти над страной. Главное, чтобы над ним – никого не было. Хватит! Чтобы его никто – больше – никогда не стыдил.

      Как он боялся этих вызовов в Москву, Господи!

      Летишь в самолете, трясешься от страха, не знаешь, что тебя ждет…

      …Уже год как он – Президент. И что? Каждый месяц – одно и то же: последние события показывают, что предпоследние были лучше.

      В июне 91-го вдрызг пьяный Ельцин задавил человека. Коржаков спал