Загляни в свое сердце. Алексей Николаевич Наст

оставит, а остальное пустит в Омск, прибыль же аккуратно разбросает по счетам заинтересованных лиц. Всё как обычно.

      –Когда мы остановимся? – спросила Марина, стряхнув дрёму.

      –Устала?

      –Есть хочется и ещё кое-что.

      –Пи-пи? – Семён усмехнулся.

      –Ха-ха. Нет, что-то другое.

      –По большому?

      –Опять не угадал. Хочется тебя!

      –Однако, ты ненасытная, – Семён улыбнулся и оглянулся на хитрое лицо Марины. Да, она явная шлюха. – Потерпи. Заедем в лесок.

      –Ты деловой мужчина. На тебя жена не давит?

      –В смысле?

      –По жизни.

      –Меня уже давно никто не трогает. А жена у меня очень демократичная женщина. За что на меня давить? Я в загулы не ухожу. – Семён улыбнулся. – Разве, если кого волной прибьёт.

      –Часто прибивает? – поинтересовалась Марина и стала гладить его шею.

      Семён подумал – до чего приятно общаться с малознакомыми дамами, овладевать ими страстно и менять, как перчатки. Почему он не жил жизнью повесы? Вопрос вопросов! Надо было задаться им значительно раньше!

      –Что молчишь? Часто прибивает? – в голосе Марины послышались ревнивые нотки.

      –Нет, – Семён ухмыльнулся. – Очень редко.

      –И тогда ты цепляешься, как муравей за соломинку?

      –А как иначе?

      –О, я вижу, ты себя жалеешь. Бедный юноша!

      –Есть маленько, – Семён улыбнулся и исхитрился поцеловать её ладонь. – Но это так, мимолётное.

      –А знаешь, я когда со своим профессором пообжилась, медовая дурь прошла, так я ой как заныла! Прямо заревела. Хочу туда, а он не разрешает. В кино или клуб – у него собрания, лекции. Правда, шмотками и духами берёт своё. Задарит, глядишь, я и отстану, сижу тихо какое-то время, – Марина засмеялась. – Самой смешно про свою семейную жизнь рассказывать. Но я не виню себя, что сделала такой шаг. По крайней мере, я обеспечена, и дети мои растут в нормальных условиях, не как я росла.

      –Ты плохо росла?

      –Росла-то я хорошо. До ста восьмидесяти вымахала. Я имею ввиду условия жизни. Быт. Всё детство, да и остальное время, сколько себя помню, приходилось во многом себе отказывать. Так, вроде, посмотреть, ведь я и не жила – выживала. Всё самое лучшее кануло в пустоту, не оставив в памяти следа, будто не было ничего.

      –Грустно говоришь, – вздохнул Семён.

      –Я правду говорю.

      –А моё детство шло иначе. Может, в моем понимании, иначе. Мне, наверное, приходилось отказывать себе ещё больше. Но, одна деталь – отказывал себе я сам, а не из-за обстоятельств. Так что, прожитой жизнью я доволен. Какая бы она ни была, она моя и прожил её я. О прошедшем не жалей – его уже нет, а о будущем… Его ещё нет. Хотя, может и не быть.

      –Семен, в тебе есть что-то фатальное, – посмотрела на него Марина. – Да, да. Я уже столько с тобой, ты часто смерть упоминаешь. Тебе словно всё равно: здесь или там…

      –Разве