Исполнение желаний. Алексей Николаевич Наст

теперь эта – гот… Нет, он думал, что завихрения в мозгах Наташки начнутся попозже, через год-полтора, но, видимо, прогресс убыстряет развитие детей.

      Сердце защемило. Ему что теперь, на сто частей разорваться?! Захотелось курить и Геннадий вышел на балкон.

      День был солнечный, но не жаркий. Небольшой дворик, образованный их панельной многоэтажкой, соседней трехэтажной гостиницей из серого кирпича и неровной полосой старых кладовых и гаражей, нежился в уютной, благостной неге.

      В соседнем подъезде на балконе сидел Бонивур. Балкон Бонивура был совершенно открытый, состоявший только из железных штырей ограждения, но это нисколько его не смущало. Виталий Сонин сам так себя назвал. В далёкой юности, в семидесятые годы прошлого века, в эпоху Великого Процветания, когда правил Советским Союзом Леонид Ильич Брежнев, на телеэкранах частенько транслировался приключенческий эпос про красного партизана времён Гражданской войны, боровшегося с японской оккупацией Дальнего Востока – Виталия Бонивура. Этот герой так потряс сознание Виталия Сонина, что он стал с той поры, особенно в пьяном виде, именовать себя не иначе как Бонивур.

      Это был великолепный сорокапятилетний мужчина – поджарый, мускулистый, высокий, просто вылитый Савелий Крамаров из фильма о джентльменах удачи. Сегодня этот тип сидел на балконе в стрингах – другой одежды не было, и, держась руками за штыри ограждения, очень походил на человекоподобную обезьяну в зоопарке. Он был уже прилично пьян, но намеревался продолжить алкогольные наслаждения. Денег на утехи не хватало, и его зоркий глаз обшаривал каждый квадрат тихого дворика.

      Всю сознательную жизнь Бонивур сидел на шее покорной матери – трудиться ему было как-то в тягость. Пил он тоже на халяву, но пил так, что его несколько раз запирали в психушку, где прокачивали от «белочки». После последней экзекуции с лечением он вернулся во двор особенно добрым, и заявил, что теперь он – Полковник. Никто не противоречил. Видимо, лечащий врач нашёл в его сознании особенные таланты полководца.

      Бонивур томился. Он несколько раз поглядывал на нервно курившего Геннадия – тот был далеко, и с ним, даже громко крича, общаться было невозможно.

      Геннадий, докурив, уходить с балкона не торопился, он чувствовал, что сегодня Полковник проявит себя – он ежедневно себя проявлял…

      Бонивур, посмотрев вниз, где сидели на скамейке перед входом в его подъезд соседки, громко прорычал:

      –Э-э-э…Пи-пи-пи!!!

      Соседки тут же всполошились.

      –Пи-пи-пи-пи-пи!!!

      Не теряя хладнокровия, он опустил плавки, и стал писать вниз на уважаемых дам.

      Поднялся страшнейший переполох. На Бонивура кричали снизу, грозили кулаками.

      И только два человека сохраняли полнейшее хладнокровие – Полковник и Геннадий, который знал, что оргии соседа только начались – жажда алкоголя поднимет весь двор на уши!

      Усмехнувшись, Полковник ушёл в свою квартиру. А дамы, поругиваясь, передислоцировались на скамейку у другого подъезда.

      Конфликт