Сказание о забытом князе. Не терпя обидим быти. Том III. Тимофей Рахманин

вечевой люд. – Ярослав давненько на нас зуб точит!

      Сбыславич ещё раз поклонился и отступил назад, уступая ближнее место на степени.

      После недолгого молчания вперёд вышел воевода Давыд Якунович:

      – Стало быть, так и порешили. Сладим рать, как вече сказало. Дружина вся пойдёт. С десяти дворов по пять воинов, в доспехе, сами решайте. А кто по добру пойдёт, подходи к Ерёмке апосля веча. Кому кольчужка, кому меч – спишет всё да выдаст… Выходить кады, Елеферий Сбыславич?

      – А как гонца пришлю. Наши дозоры за три дни впереди стоят, поспеете, коль чего.

      – Добре.

      И вдруг, кто-то из толпы неожиданно для всех выкрикнул:

      – А князь чево молчит?! Скажи, князь!

      – Скажи! Скажи! – заголосили со всех сторон.

      Вперёд вышел Довмонт. Вид у него был удручённый, задумчивый. Он долго молчал.

      – Говори, князь! – выкрикнул самый нетерпеливый из толпы.

      – А чего говорить, – Довмонт произносил слова медленно, с расстановкой, – коль решили идить, значит, пойдём. Только меня другая мысля гложет…

      Народ ждал, а князь всё молчал.

      – Не томи, князь, – нарушил тишину Елеферий Сбыславич. – Скажи, как на духу. Не то мысля всяка непотребна под шапкой шевелится. Аль не так чево?

      – Скажи, князь!

      – Не томи, князь!

      – Как на духу! Как скажешь – так и будет! – подхватили из толпы. Народ заволновался. Вновь наступила тишина. Втянул шею и посол новгородский. Уж кто-кто, а он не понаслышке знал, как на вече всё обернуться может.

      Стараясь заглядывать в глаза стоящих, Довмонт продолжил:

      – Помощь другам – дело святое, пойдём (все облегчённо выдохнули). Только как же? Неуж с православными биться будем?

      Вечевая площадь молчала, словно вопрос князя их застал врасплох. Потом пошёл шепоток. Наконец кто-то выкрикнул:

      – А сам чево скажешь, князь? Бывало уж, да не раз!

      – Новгородцы-то нам ближее, свои. Да и Ярослав обиду учинил немалую, как есть. Быть-то как?

      – Кабы знать. Говорю вам, как на духу, коль просили… – отвечал Довмонт. – Коль было, бились с православными – разве то добро? Аль не хватило? А переяславцы? А смолечане? А тверичи? Они… Они нам не свои?! Аль забыли, как плечо к плечу бились под Раковором?! Али указал нам Боже те обиды, за кои нам друг на друга войной идить должно и можно?! Православный на православного?!

      Площадь снова молчала, словно пристыжённая. Довмонт тоже выжидал в раздумьях.

      – Значится, так будет, – начал он говорить, помолчав со всеми, и, уже обращаясь к Елеферию Сбыславичу, добавил: – Поклон Новгороду. В помощь придём, как тока позовёте, то дело святое. А там… Как Бог даст.

      Елеферий Сбыславич от пояса поклонился вече. Затем подошёл и обнял князя, шепнув при том на ухо:

      – Спасибо тебе, князь… Ток не думай, что у тебя одного о том душа болит…

      – Коли так – добре, – отвечал Довмонт, глядя Сбыславичу прямо в глаза. – А ныне, пускай каждый сам, о том сто крат думу подумает,– и уже совсем тихо, под нос пробубнил,– А и мы о том покумекаем…

      ***

      Солнце