Лирика. Вероника Тушнова

давно.

      Это не боль, не зависть, —

      юности милой вослед

      смотрит не отрываясь

      женщина средних лет.

      Давнее теплое счастье

      мимо нее прошло.

      Кивнуло ей, усмехнулось

      и скрылось… И хорошо!

      И хорошо, что годы

      изменчивы, как река.

      Новые повороты,

      новые берега.

      Прощанье

      У дебаркадеров лопочет

      чернильно-черная вода,

      как будто высказаться хочет,

      да не умеет – вот беда!

      Как будто бы напомнить хочет

      о важном, позабытом мной,

      и все вздыхает, все бормочет

      в осенней теми ледяной.

      Мой давний город, город детства

      в огнях простерт на берегу.

      Он виден мне, а вот вглядеться

      в себя, былую, не могу.

      Чувств неосвоенная область,

      смятенных дум круговорот.

      Напрасно старенький автобус

      меня на набережной ждет.

      Ах, если б не рассудка строгость

      и не благоразумья власть!

      Но тонко просвистела лёгость,

      и связь, как нить, оборвалась.

      И вот уже клубит сугробы

      и за кормой шумит вода,

      и город в ночь уходит, чтобы

      не воротиться никогда.

      И не сказать, как это грустно,

      и взять бы кинуться вослед…

      Но жизнь с трудом меняет русло,

      когда тебе не двадцать лет.

      «Я помню, где-то, далеко вначале…»

      Я помню, где-то,

      далеко вначале,

      наплававшись до дрожи поутру,

      на деревенском стареньком причале

      сушила я косенки на ветру.

      Сливались берега за поворотом,

      как два голубо-сизые крыла,

      и мне всегда узнать хотелось:

      что там?

      А там, за ними,

      жизнь моя была.

      И мерилась, как водится, годами,

      и утекали годы, как вода…

      Я знаю, что́

      за синими горами,

      и не хочу заглядывать туда.

      «Память сердца!..»

      О память сердца! Ты сильней

      Рассудка памяти печальной…

К. Батюшков

      Память сердца! Память сердца!

      Без дороги бродишь ты, —

      луч, блуждающий в тумане,

      в океане темноты.

      Разве можно знать заране,

      что полюбится тебе,

      память сердца, память сердца,

      в человеческой судьбе?

      Может, в городе – крылечко,

      может, речка, может, снег,

      может, малое словечко,

      а в словечке – человек!

      Ты захватишь вместо счастья

      теплый дождь, долбящий жесть,

      пропыленную ромашку

      солнцу можешь предпочесть!..

      Госпитальные палаты,

      костылей унылый скрип…

      Отчего-то предпочла ты

      взять с собою запах лип.

      И теперь всегда он дышит

      над июньскою Москвой

      той военною тревогой,

      незабвенною тоской…

      А когда во мгле морозной

      красный