«Возьми меня с собою в ад». Мария Александровна Керчина

за пальто. Через две секунды я оказалась вжатой в стену гаража, а на моём горле была рука вдруг рассвирепевшей Насти. У меня душа ушла в пятки. Первая моя мысль была – звать на помощь, но дома больше никого не было, а соседи бы не услышали.

      –Больше так не делай, поняла? – Сказала Настя, не ослабляя захват.

      –Как? – Дрожащим голосом, чуть слышно, спросила я.

      –Не сваливай, когда я спрашиваю. Поверь, лучше, когда я над тобой подшучиваю, чем злюсь. В обиды будешь играть с мамочкой, её хахалем и своими дерьмовыми дружками, но не со мной. Поняла?

      –Да.

      Настя убрала руку.

      –Пошли.

      Я вернулась за сестрой в гараж, потирая шею. Она снова легла под машину.

      –Ну так? Почему из-за меня?

      –Все уроки думала над твоими словами.

      –Какими?

      –Что я – дешёвый вариант.

      –И я тут при чём? Думала-то ты.

      –Ну да. Я просто так выразилась.

      –И что надумала?

      –У меня просто не возникало ситуаций, где я могла бы проявить стержень. Но он есть.

      Настя перестала закручивать гайку и посмотрела на меня.

      –Не возникало? А сейчас?

      –А что сейчас?

      –Ты стояла и пачкала штанишки вместо того, чтобы дать мне отпор. В твою семью привалила девка, которой больше некуда идти, без бабок и возможностей, отброс общества, которую все сторонятся, которую ненавидит даже родная мать. И даже такому дерьму ты не смогла дать отпор.

      –Но ты сильнее – и физически, и характером.

      –Вот поэтому и дешёвый вариант – не нужно смотреть на то, сильнее противник или нет. Я однажды повздорила с тёткой, которая весила сто сорок килограммов и была ростом почти два метра. Погоняло Монстр было. Села за то, что голыми руками досмерти забила мужа и его брата. В драке я её победила.

      –Как?

      –Била швейной машинкой в голову, пока дубачки не оттащили. Она два месяца в лазарете провалялась. В честной драке ты со мной не справишься, да – но мы стояли у гаража, в котором молотки, гаечные ключи и отвёртки. Мы и сейчас здесь, кстати. Не хочешь поставить меня на место?

      –Нет.

      –Что и требовалось доказать.

      Настя снова принялась за гайки. Я помолчала, смотря на лежащий возле меня молоток.

      –Не потому, что боюсь. Просто не хочу.

      –Неужели?

      –Да. Я не злюсь на тебя. Совсем.

      –Слушай, вот только не надо меня жалеть! Я не жалею других и не позволяю, чтобы жалели меня.

      Настя ещё несколько секунд невозмутимо занималась машиной, а потом выругалась, вылезла, села на капот и закурила. Видимо, она расстроилась от собственных же слов. Я смотрела, как она часто и глубоко затягивается крепким дымом, который режет мне глаза. Я пыталась в чертах её лица вспомнить ту девушку, которую знала в раннем детстве. Знакомые были только глаза. Хотя, они изменились. Я узнавала лишь необычно глубокий голубой цвет, как толща чистой воды, и мой страх и растерянность, когда я в них смотрю. Сейчас Настя неважно выглядела – болезнь, да и годы тюрьмы не