Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути. З. Г. Френкель

санитарного благоустройства города и по оздоровлению его населения.

      Раньше, чем Дерпт официально был переименован в Юрьев (в декабре 1893 г.), русификация в Дерптском университете проводилась на юридическом факультете. После смерти И. И. Дитятина[30] одним из первых экстраординарным профессором истории русского государственного права был приглашён (по указанию министерства, но с соблюдением требований устава относительно выборов советом) Михаил Александрович Дьяконов[31]. Если я не ошибаюсь, лекции на русском языке он начал читать в 1891 г. Он держал себя вполне корректно по отношению к немецким профессорам и местным особым правам коллегиальных университетских учреждений. Не помню, когда произошло моё первое знакомство с ним – либо на вечере в Обществе русских студентов, либо через Анну Николаевну Деген. Михаил Александрович очень интересовался передовыми течениями среди русского студенчества. В высшей степени культурный, знающий и любивший нашу литературу, он производил очень приятное впечатление своею простотою и искренностью, я бы сказал, особою правдивостью, сквозившей во всех его высказываниях. Такое же впечатление принадлежности к хорошей передовой русской интеллигенции производила и его жена – Надежда Александровна, окончившая петербургские Высшие Бестужевские курсы. Но мне, может быть, даже больше, чем родители, доставляли удовольствие исключительно милые дети Дьяконовых – Саша, ему тогда было лет 6–7, и трёхлетняя Наташа. Я рос в большой нашей семье, где всегда было несколько младших малых детей. Привычка к отдыху в забавах с малышами, по-видимому, так глубоко укоренилась у меня, что обратилась в какую-то потребность общения с детьми. В Дерпте, где целыми неделями я зарывался в книгах, особо остро ощущалась радость от детского веселья, от их непосредственности, простоты и привязанности. Я охотно отзывался на приглашение Дьяконовых и бывал у них, всякий раз встречая дружелюбный приём также и со стороны детей. У них вызывало веселье, когда я их забавлял, высоко подымая и подбрасывая.

      Летом, когда я оставался в уединении в Дерпте, по приглашению Дьяконовых я как-то навестил их на даче в Ассерне на взморье. Впервые я видел там море, шумевшее особым, не стихавшим и ночью, шумом; впервые видел песчаные прибрежные высокие дюны, поросшие сосновым лесом, и непосредственно не то что понял, а, так сказать, ощутил весь процесс их образования, когда понизу тянуло от моря освежающим ветром, подымавшим песчаную пыль с подсохшего широкого пляжа. Гуляя с Сашей, я выискивал жуков и рачков в прибитой на берег тине, гонялся за пёстрыми стрекозами, взлетавшими на песчаных буграх дюн.

      Много лет спустя, в 1906–1920 гг., в период первой Государственной думы и позднее, когда мои дочери учились в Лесновском коммерческом училище, и когда после Костромского крушения мы устроились жить на «Полоске»[32], возобновилось моё знакомство с Дьяконовыми. Я был много лет председателем родительского комитета коммерческого училища, а Надежда Александровна

30

Дитятин Иван Иванович (1847–1892) – историк государственной школы, правовед.

31

Дьяконов Михаил Александрович (1855–1919) – историк, академик Петербургской АН (1912), с 1917 – академик РАН.

32

Так назывался на окраине Петербурга, в Лесном, участок земли, на котором 3. Г. Френкель построил свой дом.