Сновидец. Тихон Стрелков

очень насыщенная неделя…

      Вспомнив это, я ещё сильнее заскучал по родителям. Заскучал и о детстве, таком светлом, веселом и беззаботном.

      – У меня было чудесное детство, – сказал я. – Мне не зачем грустить.

      Умом я это прекрасно понимал, но вот сердце не находило себе место. Меня бросало из крайности в крайность. На глазах то и дело появлялись капельки слез, грусть была всепоглощающей. Поэтому я воспользовался старым проверенным способом – включил телевизор. Там шла первая часть звёздных войн. Хоть я и знал весь сюжет вдоль и поперёк, от повторного просмотра отказаться так и не сумел. Маленький Энакин, смерть Квай-Гона и другие события фильма потихоньку унесли меня в мир фантазии. Грусть как рукой сняло. Досмотрев первую часть, мне не терпелось начать следующую. Это как наркотик, попробовав раз, тяжело остановиться. Я проголодался и достал из холодильника медовый торт с соком. Спустя пару приличных кусков, я удовлетворенно срыгнул.

      За окном уже потемнело, месяц довольно светил мне в окно. Часы вот-вот должны пробить полночь. Не желая слышать этот звук, я пошёл в другую комнату и обнаружил там дверь, ведущую на балкон. Моему счастью не было предела, открыв её, я поспешил навстречу звёздному небу…

      На улице было прохладно, лёгкий вечерний ветерок приятно щекотал мои бронхи. На миг я ощутил себя на борту великолепного судна, размеры которого были куда больше всех фрегатов и галеонов вместе взятых. Передо мной был огромный, но в то же время крошечный мир. Золотистые огоньки, являвшиеся небоскребами, словно плыли куда-то вдаль. Создавалось впечатление безграничной свободы.

      Небо было ясным, поэтому я прекрасно видел созвездия Большой и Малой Медведицы, а также Ориона и Волопаса. С раннего детства мы вместе с отцом выходили на крышу и смотрели в телескоп. Именно тогда я и научился азам астрономии, а сейчас с удовольствием пользовался полученными знаниями.

      – Тоже не спится? – спросил уже знакомый мне голосок.

      Понадобилась секунда на то, чтобы вспомнить, кому он принадлежит.

      – Ага, – буркнул я. – Люблю смотреть на звёзды…

      Я подался вперёд и повернул голову в сторону соседнего балкона, чтобы рассмотреть Брук. На ней была лёгкая светлая майка и спальные шортики, кофейного цвета. Золотистый свет, исходивший от месяца, придавал выражению её лица царственные черты. Она улыбнулась, прежде чем ответить.

      – Когда я была чуточку поменьше, всегда считала, что созвездия это полная чушь. Лишь чокнутый головастик, вроде Коперника или Галилея, может рассмотреть Большую Медведицу на фоне простого ковша. Но время шло, я менялась. Вместе со мной менялось и моё представление о звездах…

      – Понимаю. У меня было также, – сказал я. – Первое время, когда я только начал видеть вещие сны, мне было жутко страшно и одиноко. Мама с папой пытались меня успокоить, но у них это не очень-то получалось, так как они сами были до смерти напуганы. Именно тогда я потерял всех своих друзей; меня начали сторониться даже обычные знакомые, которые каким-то образом