Лялька. Психологично! Трогательно! Прекрасно!. Анатолий Агарков

Как ни странно, мне удается удержать себя в руках. А вот подсознание каким-то образом покидает Красный Уголок раньше меня.

      Поднимаюсь в комнату, бросаюсь одетым на нерасправленную кровать. Вот и все! Студсовет, комендант, авторитет – все это в прошлом, все потерял. Приобрел лишь симпатичную первокурсницу.

      Через час заявляется Понька. Пьем чай, предаемся воспоминаниям, хихикая, как подростки. Славными были эти два года.

      Наконец, Сергей заявляет:

      – Без тебя студсовета не будет в нынешнем его составе.

      Он говорит так печально и смиренно, что у меня сжимается сердце. Хочется его обнять и утешить. А также могу адекватно заметить, что и меня прежнего уже не будет без студсовета. Но почему-то сказал совсем другое:

      – Знаешь, чему удивлен? Что меня так скрыто отслеживают. Даже не замечал.

      Хорошо выспавшись, открываю глаза ранним серым утром и лежу, уставившись на клен за стеклом, у которого скоро набухнут почки. «Попрут тебя из этой комнаты», – сварливо замечает подсознание и поджимает губы. «Может быть, но не сегодня». Тяжелое, зловещее предчувствие висит над моей головой темной грозовой тучей.

      К черту! Не пойду на занятия….

      Стук в дверь. В комнате я один. Придется вставать.

      Натянув трико и тельник, открываю. Девушка.

      – Оля ангину подхватила. Просит проводить до дома, в Розу.

      – Скажите – сейчас буду.

      Оля одетая лежит на кровати, виновато улыбается и сипит:

      – Голос потеряла, температура тридцать девять…. Проводишь?

      – В студенческую поликлинику не хочешь?

      – Дома лучше – у меня любящая тетка главврач больницы.

      – Тогда, конечно. Едем сейчас?

      Подаю Оле пальто – идем на троллейбус.

      – Думала, ты побоишься ко мне прийти. Значит, теперь я твоя подруга?

      – Похоже на то, – я подмигнул. – Ангина – это от пива холодного?

      – Наверное, – она улыбается. – Ты завтракал?

      – Не успел.

      – И на вокзале в пельменной не сможем – через сорок минут автобус. Ну, ничего, у нас поедим.

      Мы уже сидим в троллейбусе. Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

      – Не будем суетиться – пощадим отеческие чувства твоих родственников.

      Она не верит, что я серьезно – бросает на меня взгляд, в котором ясно читается: «Не глупи!»

      Разъясняю позицию:

      – Оля, могу принять твое приглашение в твою квартиру или комнату в общежитии, но в дом твоих родственников без их приглашения я не войду.

      – Странно. Почему? Ты меня стыдишься?

      – Конечно, нет. Но есть этикет. Ты извини.

      Потом были вокзал, автобус, дорога и, наконец, шахтерский поселок Роза, которая была Люксембург.

      – Выздоравливай, – прощаюсь у подъезда ее дома.

      – Непременно, – смущенно бормочет она, все еще надеясь, что я останусь. Потом сует мне записку в ладонь. – Вечером позвони.

      Вечером на переговорном пункте.

      – Привет, –