Лялька. Психологично! Трогательно! Прекрасно!. Анатолий Агарков

трудность в нашей жизни – нам еще вместе предстоит одолеть гору конфликтов. Как вот с конфетами – купил не ее любимые. Кабы знать! Но не сомневаюсь, что мы их осилим, и впереди у нас долгая счастливая супружеская жизнь.

      – Подумать только! А если бы на твоем платье в тот танцевальный вечер вдруг оказались карманы….

      Оля поворачивается ко мне, бестолковому, и пытается убрать с лица веселое удивление. Не получается:

      – Господи, ты так ничего и не понял! Святая наивность, а еще – председатель!

      Этакий призрачный намек на то, что меня закадрили. Да теперь-то что – мы скоро станем родителями, а еще раньше мужем и женой. Я человек доброжелательный, придираться по пустякам точно ни не буду. Правда, подлости и предательства не прощу – здесь я тверд как скала.

      – Ты меня осуждаешь? – у нее веселый настрой, и уже уверилась, что она – главный человек в моей жизни. И здесь без сомнений: кто же еще? – Так знай же, любимый: женщина с одним прощается, с другим встречается, следующего присматривает.

      Да ерунда все это, ей Богу! Покупаем кольца. Последняя проблема – жилье.

      Вопрос о проживании постоянно читался в глазах Оли. Я тянул, тянул…. Оказалось, не зря. Когда-то я выручил с этой комнатой Олега, теперь он меня.

      – Все, что там есть – ваше, подарок на свадьбу… так сказать.

      Подарила нам чета Жежелей холодильник, кровать широкую и линолеум на полу.

      Хотели вместе приборку сделать, так Оле понадобились мамины советы – по интерьеру и прочая, прочая…. Ирина Ивановна приехала вечером перед свадьбой.

      Я было в двери им помогать – на пороге друзья:

      – Ты без мальчишника хочешь улизнуть из нашего братства? Такое, приятель, не прокатит. Что? Оля ждет? Оле сейчас все объясним.

      Понька пошел объяснять, остальные за стол и… пир коромыслом.

      Выпили, погалдели и начали петь – не зря же Зязев гитару принес.

      – Там, где клен шумит над речной волной,

      Говорили мы о любви с тобой….

      Когда утомленные генуборкой Оля с мамой выходят на крыльцо общежития, мы пьяной толпой вываливаемся на балкон и орем:

      – Жанитьба хужей кабалы!

      От ей отвернемся мы смело.

      Не нада жаниться, орлы! Хо-хэй!

      Ведь бабы последнее дело….!

      Ирина Ивановна кивает на шалман и тоном страдающей от интриг императрицы:

      – Все ясно. Не зря раньше подбирались пары из своего круга, своей песочницы. Может, одумаешься, Лялька, пока не поздно?

      Лялька не отвечает. Может, и одумалась бы, но Рубикон перейден и поздно теперь боржоми пить.

      Утром мне было не до песен. Но нет дрожи в коленях, и голос не сел, не хрипит – голос мой готов сказать «да». Тем не менее, парни находят во мне бледность лица и укладывают на кровать – интенсивно идет подготовка к баталии под названием «Выкуп невесты». Подтягиваются родственники в общежитие. Сват Колька Евдокимов приехал….

      Жизнь