Лялька. Психологично! Трогательно! Прекрасно!. Анатолий Агарков

нас к разлуке – каждое утро, когда ты тщательно облачаешься в свое одиночество и уходишь, с радостью хватаясь за любой предлог и выискивая любую лазейку, чтоб еще больше отдалиться. А я остаюсь одна, со всеми своими океанами счастья, по которым мечтала плыть вместе с тобой. Ты когда-нибудь перестанешь прятать свои эмоции, суровый мой председатель?

      – Ты уже устала от меня?

      – Мне кажется, твой мир вертится в противоположную сторону вращения Земли – у тебя все не как у людей.

      – Да что такое произошло? С чего ты вдруг мне все это говоришь?

      – Ровным счетом ни с чего. Только ты улетаешь сегодня на БАМ, так и не убедив, что любишь меня.

      Что мне сказать? Что любовь – это зависимость даже для самых покорных? Что не стрела Амура, а полоска бумаги, определенным образом изменившая цвет, изменила и нашу судьбу?

      Приехал тесть, скатать нас искупаться – Лялька обрадовалась, но глаза ее оставались невеселыми. Молчала на пляже, настойчиво игнорируя все мои знаки внимания. Обстановка на солнечном бреге начала угнетать. Виктор Киприянович заметил.

      – Поскандалили? Но если не орать на своего мужа, к чему тогда выходить замуж?

      Оля изумленно уставилась на него.

      – Я пытаюсь шутить, – пояснил тесть.

      – Скуда (все записано верно – это их семейное выражение) хорошее настроение?

      – По закону парадокса: ты можешь стать женой, матерью, бабушкой, но покуда я жив, будешь дочкой – маленькой и любимой. Думаешь, зачем мы тебя рожали? Чтобы любить – целовать и тискать. И вообще, за все, что происходит теперь с тобой, надо бы хорошенько отшлепать твою мать.

      Виновника его печали будто и рядом не лежало.

      Шасси самолета коснулись посадочной полосы аэродрома Иркутска в одиннадцать часов местного времени. Тем же днем улететь в Тынду не удалось – мы заночевали в общежитии ИПИ (Иркутского политехнического института): обстановка знакомая, и денег не взяли. Но вот клопы….

      В полночь по-местному с телеграфа дозвонился в Розу.

      – Привет. Не спишь?

      – Сколько у вас? Ты не устал, – поинтересовалась Оля.

      – Нет. Я нормально переношу полеты. Ты как?

      – Мне не нравится, что ты в чужом городе без меня. Там полно девочек с фигурками Элизабет Тейлор, а у меня живот растет.

      – Он уже шевелится, наш ребенок? Скучаю по вам.

      – Мы по тебе тоже. Очень. У тебя странный голос.

      – Наверное, связь такая. Береги себя…

      Диалог надо было прекращать, потому что сбилось дыхание.

      Бог мой! До меня только что дошло – я говорю и делаю все не так.

      Вылет в Тынду задержали еще на сутки. Появилась возможность осмотреть город, прокатится на катере по Байкалу. Что мы и сделали, не вернувшись в общагу – заночевали в Листвянке, на границе тайги и Славного Моря, взяв напрокат палатки.

      Народ ликовал, меня угнетало.

      – Что с тобой, комиссар? Почему похоронный вид?

      – Просто