По моему хотению, по отцовскому велению. Клара Колибри

девочкой, и еще был папа. Его образ расплывчатый, но точно знала, что это был мой отец. Кругом нас полно травы. Высокие такие стебли. Но вполне возможно, что их размер таким казался потому, что сама была невелика ростом, совсем кроха. И так, мы с ним гуляли на поляне. Он решил отдохнуть. Вот на траве постелен плед, а на нем для нас с ним расставлены угощения. Что-то вкусное, определенно. И сладкое. Иначе, отчего, вокруг моей головы столько появилось жужжания? Ай! Понятно. Не хотела больше вспоминать, и так догадалась уже, почему теперь панически боялась пчел.

      Так! Я была уверена, что память возвращалась. Это радовало. Но тот отрывок про укусы пчел мало, чего давал. Ладно, за неимением большего, стала тешить себя надеждами на будущее. А пока, неплохо было бы хоть что-то пожевать. Куда же мой негостеприимный хозяин-то запропастился?

      Но, как не вертела головой в разные стороны, обнаружить его не удавалось. Решила себя занять, чем другим, а не думами о еде. Вспомнила, что вчера, когда сюда шла, натерла ногу. Сняла кроссовок и обследовала ранку. Потом сняла и второй, и там понаблюдала запекшуюся кровь на большом пальце. Это я, помнится, поранилась, когда бежала за поездом. Если сюда еще добавить ободранную о печь руку и ожег на плече, то выходило увидеть прилично урону моему телу всего за одни сутки мытарств. Но потом покосилась на валяющийся на земле недалеко от железной печи топор и поежилась. Хорошо еще, что раны были сплошь мелкие!

      – Чего босая сидишь? Ногу занозить решила? Вон, кругом, сколько мелких щепок наделала! Горе луковое!

      От голоса за спиной, раздавшегося совершенно неожиданно среди ставшей привычной тишины, чуть не подпрыгнула. Это Сашка объявился. Подошел совсем неслышно, или это я глубоко задумалась, и оттого ничего вокруг себя не замечала.

      – Фу! Напугал! Разве, можно так красться?!

      – Обычно шел. Ты такая невнимательная. А еще и неряха. Смотри, сколько вокруг себя нагрязнила! – Он нагнулся и поднял с земли топор, а затем еще принялся подбирать разбросанные мною поленья и чурбачки. – Все мне здесь разворотила, непутевая.

      – Почему, сразу, неряха?! – Обиделась я на него.

      – Ладно, проехали! Ноги обувай, по щепкам не советую ходить босиком.

      – Не могу я, Саш, их надеть. Снять, сняла, а обратно теперь не получается. Оттого, что мне больно. Взгляни, я поранилась… Еще у меня плечо и рука…

      – Вот и говорю… Горе луковое! Что мне с тобой прикажешь делать? Думал, накормлю и в село отправлю. А теперь, что? С такими ногами ты не дойдешь. Это точно. Придется тебя здесь подержать дня два-три.

      – Как не дойду?! Как два-три?..

      – Обыкновенно! Идти долго. Разбередишь раны совсем, начнешь хромать и через каждые десять минут останавливаться. Это значит, что дотемна добраться не успеем, а ночевать под открытым небом не для такой девчонки, как ты.

      Я призадумалась и решила с ним согласиться. Конечно, Сашка был прав. Ходок из меня, и так, был никудышный, а еще ноги поранила. Следовало его послушаться и здесь