По моему хотению, по отцовскому велению. Клара Колибри

Это видишь? – Ткнул пальцем в какую-то ржавую бандуру. – Вот туда загружают мелкие дровишки. Когда разгорятся, сверху, вот сюда, поставишь этот чайник. Не переживай, он только снаружи такой закопченный, а внутри чистый. Сделаешь нам кипятку для чая. Поняла? Заварка в доме. Управляйся, давай, а я пока схожу к ульям. Вернусь, как раз станем чаевничать.

      – Не уверена, что смогу справиться. – Наморщила я нос.

      – Очень жаль. Тогда будем просто пить холодную воду. И это еще ничего, только ведь ты не привыкла к такой, к обыкновенной дождевой… как бы чего не вышло.

      – Это что, это из той бочки, что ли? Так там кто-то плавает. Разве можно такую пить?

      – Другой у нас не будет. Поэтому постарайся разжечь эту летнюю печь.

      – А рубить-то что? – Я искренно недоумевала. – Что ты машешь? Мне обернуться? Ты на эти поленья показываешь? Может они просто так в печь войдут? Смотри, отверстие там большое. Нет? Не войдут? Обязательно, говоришь, надо их колоть? На этом пне? Как не пень, а что? Колода. Какая разница?! Ладно, ладно. Ничего я не тяну время. Мог давно уже идти. Сделаю, как сказал. Вернее, постараюсь. Да, прав, очень постараюсь.

      Как я не отрубила себе ничего, одному богу было известно. Руки, ноги мои остались целы, но много дров наколоть не вышло. Сначала топор никак не могла вынуть из колоды, потом некоторые поленья оказались твердокаменными, и от них мое орудие само отскакивало. И так вышло, что лишь немногие из чурбаков оказались пригодными для раскалывания, остальные пришлось отбросить в сторону. Поэтому огонь получился слабым и чайник никак не хотел нагреваться, а вода в нем закипать. Я ждала, ждала, сидя рядом на самом большом куске дерева и не заметила, как задремала. Наверное, тишина леса и приятные ненавязчивые песни местных птиц так на меня повлияли. Да и утро было совсем еще ранним, подозревала, что в такое время мне еще не приходилось в той, в другой, жизни подниматься. Вот и вздремнулось. А проснулась оттого, что нечаянно завалилась набок и обожгла плечо о металлический бок печки.

      – Ай, ой! – Отдернулась, вскочила, запричитала, но изменить уже было ничего нельзя, на коже выступил волдырь.

      А тут еще выяснилось, что спала я не одну минутку, как мне показалось, а так долго, что злополучный чайник успел за это время нагреться и остыть, а огонь в печи загаснуть. Получалось, что, если хотела завтрака, надо было начинать все сначала. Это было обидно до слез. Я пыталась сдержаться и не зарыдать, и это почти удалось, только совсем немного предательски увлажнились глаза да захлюпал нос. Утерев все кулаком, за неимением платка, решила снова приступить к действию. Начала озираться в поисках топора и нашла его под брошенными мною, как мне показалось, непригодным из-за твердости поленьями. Потом побрела к стене, вдоль которой были ровно уложены рядами те самые поленья, что мне предстояло расколоть. Выбрала самые симпатичные, снова изрядно нарушив порядок в кладке.

      Должна была отметить, что во время второго захода растопки все получалось лучше, быстрее уж точно. Это меня немного примирило с жизнью. На окружающий мир стала смотреть веселее