Амулет Золотого Льва. Владимир Андреевич Жариков

и международным скандалом…

      – Ой, смотрите, – заметил Лева. – Сколько народу! Что-то там происходит. Опять митинг?

      – Давайте позырим, – предложил Лешек.

      Вдоль дороги тянулся обширный пустырь, на котором собралась немалая толпа зевак. Они обсуждали что-то, размахивали руками и, даже, заключали пари. До нас доносились обрывки фраз:

      – Емеля… полетит…

      – Аки птица?

      – Не-а, не полетит!

      – А откуда знаешь?

      – Уж больно махокрыл не видный какой-то…

      – Зато легкий!

      – Ну и что, что легкий? Рассыплется…

      – Не рассыплется, веревки крепкие…

      Подойдя ближе, мы увидели конструкцию, напоминающую аэроплан братьев Райт или что-то в этом роде. Такие часто показывают в кадрах кинохроники про начало эры авиации. Пилот, он же, видимо, и конструктор, был одет в кожаный костюм, а на голове его блестел медный гладиаторский шлем. Он завершал последние предполетные приготовления – подтягивал веревочки, тяги, проверял крепежи и отгонял зевак подальше от аппарата. Когда приготовления были закончены, пилот уселся в сей механизм, перекрестился и дернул рычаг. Аппарат захлопал крыльями и оторвался от земли, что вызвало взрыв восторга одной половины толпы и унылое разочарование другой. Зато эта другая половина злорадно загудела, когда на высоте пяти-шести метров аппарат прекратил набор высоты и начал разваливаться. На землю посыпались обломки, заваливая собой уже достигшего земли незадачливого авиатора. Из толпы донеслись возгласы:

      – Убился Емеля!

      – Это судьба. Не может человек летать, аки птица.

      – А метла? А ковер-самолет?

      – Так то ж магия! Это совсем другое дело!

      – Крепче строить надо, тогда не развалится!

      – Дык тады и не взлетит из-за тяжести…

      – Тут тебе не хухры-мухры, точный расчет нужен…

      Почему-то развитие воздухоплавания заботило зевак больше, чем судьба самого воздухоплавателя. Пробравшись сквозь толпу до груды обломков, я стал отбрасывать в сторону лонжероны, элероны и обрывки перкаля. Мои товарищи активно помогали мне в этом деле.

      Хорошо, что при мне был мой рюкзак, который я прихватил для транспортировки наших приобретений, потому что под клапаном его покоилась наша походная аптечка, весьма удачно не оставленная мной в номере вместе с другими вещами. Я привел Емелю в чувство нашатырем, обработал кровоточащие раны перекисью водорода и йодом, крупные перевязал, мелкие залепил пластырем.

      – Ты лекарь? – отойдя немного от шока, пилот попытался сфокусировать взгляд на моем лице:

      – Вообще-то нет. Я только оказал вам первую помощь.

      – Спасибо, – произнес он. И учтиво добавил: – Я очень признателен.

      Толпа практически разошлась. Только два пацаненка бегали вокруг и выкрикивали дразнилки типа: «А наш дядя Емельян был сегодня слишком пьян!». Лешек цыкнул на них, и пацаны испарились. Емеля собрал в кучу обломки своего аппарата и попытался взвалить их на себя.

      –Не парься, дай помогу, – предложил