Амулет Золотого Льва. Владимир Андреевич Жариков

произнес свою абракадабру, из которой следовало, что ему надо посоветоваться с шефом, с вождем, то бишь. Совещание было недолгим, вскоре он вернулся со словами:

      – Великий вождь Туа-тао хочет испробовать твое средство.

      Что ж, это шанс. Теперь мне надо достать пузырек с пантокрином, подаренный таежником. Если местное население еще не разворовало нашу поклажу, он, скорее всего, цел. Я обратился к Леве:

      – Скажи ему, пусть принесут мешок, привязанный к седлу каурого мерина.

      Когда мой рюкзак доставили к нашей клетке, я попросил вынуть из него жестяную коробку, которая использовалась под аптечку.

      – Пусть шаман откроет. И достанет вон тот стеклянный пузырек с белой пробкой. Скажи, вождю нужно выпить… Как сказать чайную ложку?

      – Скорлупу ореха, – подсказал Лешек.

      – Во-во! Скорлупу ореха этого зелья. И пусть отправляется к своим женам.

      Шаман недоверчиво посмотрел на флакон и что-то проталалакал.

      – Он опасается, что это яд.

      Черт побери, ну что за народ, а?! Как можно не верить честному шарлатану?

      – Пусть даст сюда.

      Шаман просунул пузырек между прутиков. Я открыл пробочку, капнул капельку жидкости на палец и слизнул.

      – Переведи, Лева, что больше мне нельзя. Иначе я сломаю клетку и изнасилую все племя. И пусть не боится, в конце концов, мы всё еще пленники. В крайнем случае выберут нового вождя. Впрочем, это можешь не переводить.

      Началось долгое ожидание. Подействует или нет? И принесет ли шаман мой пузырек вождю, а не зашвырнет ли его в реку? Такие мысли терзали нас до заката. Вечером молоденькие неандерталки принесли нам какую-то еду – миску баланды, похожей на распаренную в жирном бульоне мякину, да пресные лепешки. Вольфу кинули несколько костей. Он брезгливо закопал их в углу своей клетки.

      Всю ночь мы, не смыкая глаз, просидели в форме трехлучевой звезды, прислонившись друг к другу спинами, слушали песни дикарей под бубны и барабаны и вопли танцующих у костров. Народ Туа-тао обмывал победу над племенем Буа-бао. И как в такой обстановке их вождь может выполнять свой супружеский долг перед двенадцатью женами?! К рассвету костры погасли и наступила зловещая тишина…

      Вот первый луч осветил верхушки деревьев западного леса. Сейчас к нам приведут конвой, и кому-то из нас придется отдать свою жизнь и мужское достоинство во благо повышения потенции вождя племени Туа-тао. Запели петухи, в лесу замолкли ночные птицы, их сменили своими голосами другие пичуги. Мычали коровы и блеяли овцы. Вроде бы тихое благостное утро, тем не менее, селение наполняла какая-то недобрая, можно сказать, зловещая атмосфера.

      А вот и конвой. К нашей тюрьме приближались шаман, цивилизованный толмач и еще пять воинов в полном вооружении. Стало быть, на алтаре уже все готово к предстоящему жертвоприношению. И все равно в душе теплился слабый огонек надежды, один малюсенький шанс, один шанс из тысячи, может из миллиона. Вдруг мой заветный пузырек попал, все-таки, к вождю, а не лежит на дне Лихолески, вдруг вождь его, все-таки, соизволил испробовать, и вдруг, о чудо, он оказал положительное