Распятые любовью. Михаил Александрович Самарский

мать кинулась встречать сына, я торжественно водрузил бутылку на стол. Сергей, войдя на кухню, бросил взгляд на накрытый стол, затем на меня, но почему-то тут же отвёл глаза. Сердечко моё ёкнуло. «У сына что-то случилось», – мелькнуло у меня в голове.

      Но ситуация прояснилась очень скоро: как оказалось, «что-то» случилось не у сына, а у меня. Сын вдруг, надменно усмехнувшись, раздражённым голосом спросил:

      – Бухать, что ли собрались?

      Мать, заметив на столе бутылку коньяка, воскликнула:

      – Ой, отец, а чего это ты решил сегодня…

      Стараясь не замечать хамоватой тональности сына, я наигранно рассмеялся:

      – Ну, что же ты, мать, всё время забываешь день нашего знакомства?

      – Господи, боже мой, – всплеснула руками Галина Ивановна, – опять забыла и, подойдя ко мне, поцеловала в лоб, – прости Боренька, память-то девичья. Или уже старушечья, кто её знает!

      – Да ладно тебе, – обняв жену, как можно ласковее сказал я, – не прибедняйся, тоже мне, старуха нашлась.

      Сын, нахмурившись, исподлобья наблюдал за нами. Мать пригласила его к столу:

      – Серёженька, ты чего стоишь? Мы не начинали ужинать, ждали тебя. Иди, сынок, мой руки, и за стол.

      Сын набрал полные лёгкие воздуха, шумно выдохнул и объявил:

      – Я ужинать не буду!

      – Как? – удивилась мать. – Ты не голоден?

      – Голоден! – ответил Сергей и, презрительно взглянув на меня, повторил: – Голоден, очень голоден! Но есть, – он кивнул в мою сторону, – с ним за одним столом не буду, – спустя несколько секунд добавил: – никогда больше не буду.

      Жена ойкнула, и, схватившись за сердце, опустилась на стул.

      – Серёжа, – испуганно произнесла она, – это что ещё за новости? Ты что такое говоришь, сынок? Как ты можешь?

      – Могу! – зло усмехнулся сын. – Не просто могу, а обязан отказаться…

      – Это ещё почему? – изумлённо спросила мать. – Это твой родной отец. Что ты такое говоришь?

      – Лучше бы… лучше бы его у меня не было, – выпалил Сергей.

      Опустив голову, я молчал. Вообще-то, я всегда был готов к такому неожиданному повороту, но последнее время стал забывать о случившемся и успокоился настолько, что когда из уст сына прозвучала претензия, скажу честно, растерялся.

      – Ты чего молчишь, Боря? – удивлённо спросила жена.

      – А что ты хотела от меня услышать? – вяло ухмыльнулся я и добавил: – Что тут можно сказать, если сын не желает сидеть за одним столом с отцом?

      – Но почему? Что случилось? – недоумевала Галина Ивановна.

      – А это нужно у него спросить, – ответил я и, обращаясь к сыну, спросил: – Может, и фамилию сменишь?

      – Сменю, – повысил голос сын, – обязательно сменю, и имя это пидорье сменю.

      – Совсем крыша поехала, что ли? С чего это ты взял, что имя у тебя пидорье?

      – Сер-гей, – кривляясь вскрикнул сын, – это, по-твоему, нормальное имя? Да меня уже задолбали всякими подколками…

      – Ну,