Маргарита Валуа: Прелестная ювелирша. Любовница короля Наваррского. Понсон дю Террайль

временем Генрих поднялся в первый этаж и принялся стучаться в комнату молодой женщины.

      – Кто тут? – дрожащим голосом спросила она.

      – Отворите, речь идет о вашей жизни! – ответил принц.

      Молодая женщина открыла дверь и показалась полуодетой на пороге. В то же время дверь соседней комнаты открылась и появилась фигура перепуганного горожанина.

      – Что еще обрушивается на меня? – воскликнула женщина.

      – Не преследовал ли вас прошлой ночью кто-нибудь по дороге из Тура в Блуа? – спросил Генрих.

      – Да! – бледнея, ответила Сарра.

      – Ну так этот человек все еще продолжает вас преследовать; дом окружен его людьми, и, не заметь мы этого, вы погибли бы. Теперь одевайтесь поскорее, не теряйте ни минуты. Я сейчас выведу лошадей, и мы скроемся задами.

      Действительно, через четверть часа горожанин, молодая женщина и их слуга садились на лошадей, чтобы отправиться в путь. Горожанин рассыпался в выражениях благодарности и клялся, что никогда не забудет услуги, оказанной ему молодыми людьми. Но когда Генрих предложил ему проводить его до ближайшего города, горожанин ничего не ответил и поспешил уехать.

      – Так-с, – пробормотал принц, – теперь я знаю: это – ее муж!

      – Который очень ревнив! – добавил Ноэ.

      VI

      Через три дня после этого приключения Генрих Наваррский и его спутник проходили по мосту Святого Михаила в Париже. Подобно всем парижским мостам того времени, мост Святого Михаила был сплошь усеян лавочками, вывески которых заманчиво говорили о всяких прелестях. Но одна из этих вывесок обратила особенное внимание наших путешественников. Она гласила: «Рене, прозванный Флорентинцем, тосканский дворянин и парфюмер ее величества королевы Екатерины Медичи».

      – Как вы думаете, Анри, – сказал Ноэ, – не заглянуть ли нам в эту лавочку? О, не делайте таких удивленных глаз! Во-первых, интересно узнать, вернулся ли итальянец из своего неудачного путешествия, а во-вторых, о мазях и притираниях Рене говорят столько чудес, что я охотно оставлю у него на прилавке золотую монетку!

      В лавке, куда они вошли, их встретил юноша лет шестнадцати очень странного вида. Он поражал какой-то бесцветностью, хрупкостью, таинственной грустью.

      – Чем могу служить вашей чести? – вежливо спросил он.

      – Мы хотим купить кое-что, а кстати и поздороваться с мессиром Рене, – ответил Ноэ.

      – А, так вы его знаете? – вздрогнув, спросил приказчик.

      – Господи, да мы его лучшие друзья! – ответил Генрих.

      – К сожалению, мессира нет дома.

      – Он, верно, в Лувре?

      – Нет, мессир Рене отправился в деловую поездку.

      – А когда его ждут?

      – Да мы eго ждем уже третий день, и синьорина Паола, его дочь, уже начинает сильно беспокоиться.

      Не успел приказчик договорить последнюю фразу, как дверь в глубине лавки открылась и на пороге показалась сама синьорина Паола, дочь Рене Флорентинца.

      Это была жгучая красавица, мимо которой нельзя было