Блицвюргер: тройной престиж мгновенного убийства. Детектив. Иван Косенков

В университете нужно было быть к восьми часам, и время ещё позволяло поваляться. На троллейбусе от силы полчаса езды, очень удобно. Значит, встать в семь, сделать утренние дела и в полвосьмого можно двинуть на учёбу. Рогин повернулся на бок. Нет… однозначно, больше он не уснёт. Саша встал и проковылял по комнате к окну. Отдёрнув штору, он замер. На улице, красиво закручиваясь в плавном полёте, опускались на землю большие хлопья снега. Они уже заполнили своим бесчисленным количеством асфальтовые дорожки, беспечно дремлющие машины под окнами, зелёные скамейки и турники на детской площадке. Бесконечный поток, рвущийся из сумрачного неба, казался могущественной стихией, которая молча кричала о своём превосходстве над всем, что сотворил человек за всё время существования своего вида.

      Магия этого зрелища волновала и вселяла таинственную радость перед чем-то неизвестным. Это было детское ощущение далёких мечтаний и желаний покорять новые миры, чувствовать трепет от соприкосновения с закрытой ранее областью новых стран, осознание своего ничтожества перед тайнами жизни и своего величия перед своими возможностями, пусть и не реализованными. Это была музыка, которую хотелось услышать на разных инструментах в большом зале, а потом, спустя время, прокручивать её в голове снова и снова, идя по заснеженным улицам большого, освещённого огнями, города.

      Рогин почувствовал, что в его голове крутится мелодия Gaudete группы Мельница. Он любил эту группу, и эта песня как нельзя лучше подходила под его теперешнее настроение. Продолжая напевать её, он начал собираться в университет. Сборы заняли немного времени, так как ему требовалось только несколько тетрадей и учебник. Куда серьёзней обстоял вопрос с ручками, ещё способными писать. Таких оказалось немного (ноль), и Рогин серьёзно задумался об этом досадном упущении.

      – Попрошу у профессора – решил он. – Надеюсь, что он проснётся до половины восьмого.

      В этот момент, как бы отвечая на мысль Рогина, послышался треск открываемой входной двери. Он настолько резко нарушил тишину и покой квартиры, что Александр вздрогнул и притих, гадая, что за таинственный посетитель может так свободно входит в дом профессора в такую рань. Спустя секунду негромкое ворчание Виктор Вениаминовича Гронского ответило на этот вопрос:

      – Неплохо, неплохо… вот мы и вернулись. Можно считать нашу прогулку удачной, Амур.

      Да, гостем оказался сам профессор, который, как оказалось, давно уже встал и успел совершить утреннюю прогулку со своим котом. Теперь же Гронский вешал на вешалку мокрое от налипшего снега пальто, а кот, суетясь между его ног, уютно мурчал, требуя завтрак.

      Гронский поднял голову и увидел удивлённого Рогина.

      – Доброе утро и чудесного снежного настроения! – улыбка широко расплылась на лице профессора. – Видели, как валит? (профессор упорно продолжал обращаться к Саше на вы) Это великолепно! Давно такого не было в Краснодаре. Мы с Амуром обошли вокруг нескольких