Блицвюргер: тройной престиж мгновенного убийства. Детектив. Иван Косенков

всё, что только мог рассказать. Смолин детально выспрашивал факты из биографии Саша, в большей степени те, которые, по мнению Саша, вообще не относились к делу. Даже домашняя атмосфера кухни профессора Гронский не сглаживала ощущение напряжения, которое исходило от Смолина, и Рогину временами казалось, что он находится в настоящей комнате для допросов, которую он миллионы раз видел в голливудских фильмах. Профессор Гронский в разговор не вмешивался. Он сидел в углу, рассеяно гладя по спине чёрного кота, и о чём-то напряжённо размышлял. Пару раз он даже бормотал что-то вслух. Краем уха Рогин уловил обрывки фраз: …слишком невозможно, что бы быть правдой… и нет, нет, к чему такие сложности….

      Наконец Смолин закончил допрос и, вздохнув, сказал:

      – Такого в моей работе ещё не было. Чем дальше в лес, тем больше дров, как говорится. Надо ж было получить такое дело незадолго до Нового года. Эх, ладно… Что ж… Кстати, а не мог убитый споткнуться и упасть на что-то, пока бежал? – При этих словах в глазах Смолин мелькнула странная печаль.

      – Нет – твёрдо сказал Рогин. – Под ним была гладкая земля. Никакого острого камня или чего-то подобного. Такую рану нельзя нанести себе.

      – Что ж – снова вздохнул Смолин. – Делать нечего. Сейчас слишком мало информации, чтобы что-то решать. Стоит допросить девушку, которая носила браслет и узнать, откуда он к ней попал. Согласен, Виктор?

      – А… да, да, конечно – кивнул старый профессор. – Займитесь этим основательно. Но меня сейчас интересует другая вещь… А я хотел бы напасть на след браслета под номером три.

      Ведь три – это цифра волшебного мира.

      Она никогда не бывает одна.

      О ней пела песни волшебная лира

      На пару с волшебным бокалом вина…

      – Довольно, довольно… – впервые Смолин улыбнулся. – Я рассчитываю на твою помощь. И вы, молодой человек, будьте осторожны и внимательней смотрите по сторонам. Я буду держать вас обоих в курсе расследования.

      Весь оставшийся день Рогин провёл за выполнением домашнего задания. Он даже удивился, насколько легко ему было сидеть и в течение большого количества времени заполнять пока ещё пустые листы своего будущего реферата чёрными буковками четырнадцатого шрифта. Вялое, равномерное клацанье по клавишам действовало умиротворяюще. Рогин печатал даже те фрагменты, которые легко можно было бы, не заморачиваясь, скопировать из интернета и вставить. Он внезапно почувствовал какое-то необъяснимое удовольствие в работе, которая раньше была ему ненавистна. Его не тянуло посмотреть кино или пойти прогуляться, чтобы отвлечься. Он хотел просто заниматься какой-нибудь тупой, механической работой, не требующей особых умственных усилий. Написание реферата идеально подходило под эти критерии.

      – «Интересно» – внезапно подумал Рогин. – «А какого же было людям, писавшим на машинках… там ведь одна ошибка и уже не исправить… и эта возня с лентами. А ещё раньше