Память любви. Бертрис Смолл

аббатиса Аббатства милосердия, высокомерно задрав тонкий длинный нос, уставилась на брата, настолько похожего на нее, что всякий принимал их за близнецов.

      – Что, о принц Уэльский, привело тебя в мою скромную обитель? – вопросила высокая тощая особа, казавшаяся еще выше и стройнее в своем черном одеянии и белоснежном апостольнике. На плоской груди покоился крест черного дерева, оправленный в серебро, с серебряной лилией в центре.

      – Неужели я не могу навестить свою единственную сестру без особого повода? – жизнерадостно воскликнул Ллуэлин. Иисусе! Как же ему ненавистна роль просителя!

      – В последний раз я видела тебя шесть или семь лет назад, Ллуэлин, когда ты искал деньги на бесконечные войны с англичанами или своими соотечественниками. Так что переходи прямо к делу, братец, и объясни, что тебе понадобилось на этот раз, – строго объявила она. – Хватит с меня любезностей и недомолвок!

      Ап-Граффид обернулся и вытащил вперед прятавшуюся за его спиной Ронуин:

      – Это моя дочь.

      Аббатиса моргнула. Из горла вырвался странный звук – нечто вроде хрипа. Но мужественная женщина сумела взять себя в руки и покачала головой:

      – Ничего не скажешь, Ллуэлин, впервые в жизни ты меня поразил. Надеюсь, ты уверен в своем отцовстве?

      Аббатиса немедленно пожалела о неосторожных словах. Достаточно было присмотреться к девушке, чтобы понять правду.

      – Ее мать была моей любовницей, – начал принц, – и подарила мне двоих детей, дочь и сына. Она умерла, рожая моего третьего ребенка. Я случайно оказался у ее дома на следующий день после трагедии и успел спасти детей. Пришлось привезти их в Ситрол. Мальчик, Глинн, все еще там.

      Гуинллиан снова посмотрела на стоявшую рядом с братом девушку. Что-то не похожа она на беззащитную сиротку. Скорее напоминает человека, закаленного невзгодами и вполне способного позаботиться о себе.

      – И как давно ты оставил своих отпрысков в Ситроле? – осведомилась она, боясь услышать правду.

      Ллуэлин виновато покраснел.

      – Десять лет назад, – признался он.

      – Десять лет и семь лунных циклов, – неожиданно поправила девушка, наградив отца уничтожающим взглядом.

      – Почему вдруг решил привезти ее сюда? – допытывалась аббатиса.

      – Я провел лето в Шрусбери, добиваясь заключения договора с английским королем Генрихом. Мой союзник де Монфор мертв, а Эдуард, старший сын Генриха, – человек жестокий и неуступчивый. Соглашение было подписано в Монтгомери в конце октября. Ты знаешь обычаи, Гуин. Я предложил англичанину обвенчать свою дочь с одним из его лордов.

      – Но, приехав за ней, ты обнаружил то, чего совсем не ожидал, верно, Ллуэлин? – усмехнулась аббатиса и шагнула к племяннице: – Как тебя зовут, дитя, и что ты сделала со своими волосами? Кстати, сколько тебе лет?

      – Я Ронуин, дочь Ллуэлина, и мне нравится, когда волосы коротко острижены.

      – Первого апреля ей исполнилось пятнадцать, – добавил ап-Граффид.

      – Кто ее воспитывал?

      – Морган ап-Оуэн, начальник