Память любви. Бертрис Смолл

сестрой и хотел представить ее отцу в лучшем свете. Ап-Граффид приподнял брови:

      – Это ты обучил мою дочь владеть оружием, Морган?

      – Лучше было показать ей приемы, чем ожидать, что она покалечит кого-то. Кроме того, у нее свои доспехи и щит. Мы посчитали, что так будет правильно.

      – А больше ее ничему не учили?

      – Это все, что было в наших силах, – признался Морган.

      – А как насчет моего сына? Ты и его обучал? Почему он не считается столь же искусным воином?

      – Я не люблю оружие, па, – вмешался Глинн. – Конечно, если придется, смогу действовать мечом, и наездник я неплохой, но я не выношу вида крови.

      – Иисусе! – взорвался ап-Граффид, испепеляя взглядом несчастного мальчика. – Что же тебе по нраву, Глинн ап-Ллуэлин?

      – Я… я люблю стихи, волшебные сказки и истории про героев, – прошептал Глинн.

      Отец сурово нахмурился. Неужели он не любит слушать интересные истории?

      – У парня задатки прекрасного барда, – вступился Морган. – Наш повар Гвилим обучил его игре на лютне и всему, что знает сам. Сегодня увидите, какого чудесного сказителя вы дали миру, господин мой!

      – Девушка-воин и парень, распевающий стишки! Иисусе! – Ап-Граффид с беспомощным видом осмотрелся по сторонам. – Ну и катавасия!

      За спиной послышался стук копыт, и в ворота въехала группа охотников.

      – Хей! Кузен Морган! – выкрикнул предводитель. – Мы привезли на ужин молоденького оленя!

      Подъехав к Моргану, он бросил добычу к его ногам.

      – Ронуин?! – ахнул принц, не зная, плакать или радоваться при виде юного сорванца, застывшего при звуке своего имени. В зеленых глазах что-то блеснуло.

      – Кровь Христова, парни! Да это мой высокочтимый родитель! Сам принц решил навестить нас! – Соскользнув с седла, Ронуин с издевательским поклоном добавила: – Господин мой, я к вашим услугам.

      Ап-Граффид пристально всмотрелся в дочь. Ничего не скажешь, история! Только груди выдавали ее пол, в остальном она ничем не отличалась от любого воина. Волосы грязные и коротко острижены. И вся она чумазая, как поросенок. Почему он надеялся, что она станет похожа на мать, хрупкую, изящную, нежную Валу?!

      – Дьявол! – выругался он, в бешенстве оборачиваясь к Моргану ап-Оуэну. – Значит, так ты воспитал мою дочь? Сделал из нее самого закаленного солдата в Ситроле? Что это тебе взбрело в голову, Морган?

      Но вспышка не произвела ни малейшего впечатления на ап-Оуэна.

      – А чего ты ожидал, Ллуэлин? Десять лет назад ты бросил на мое попечение пятилетнюю девочку и трехлетнего малыша и с тех пор ни разу не приезжал, чтобы узнать, живы ли они. Я сделал все, что мог. Их кормили, одевали и любили! Именно любили: не родной отец, а грубые солдаты заботились о них как могли! И объясняли, что такое честь и долг по отношению к родителям и отчизне. Чего тебе еще?

      – Мог бы объяснить, что она девушка! – проревел принц.

      – Интересно, каким образом? Здесь нет ни одной женщины! Мы охраняем по твоему приказу границы. Да, иногда мои ребята навещают шлюх, но баб такого сорта мы сюда не приводим, да и ты