Хрустальная сосна. Виктор Викторович Улин

Но я не испытывал к ней того невнятного влечения, которое тянуло меня к Кате. Проще – и приятнее всего – было бы взять и поменять свои планы, сказать Вике, что с ней за полынью пойдем завтра, а сейчас собраться и ехать на тот берег. Но каким-то странным чувством я понял, что Вика ждет моих слов так, будто от них зависит нечто серьезное, страшно важное для нее. И я не мог отказаться от обещания, данного ей ночью

      – Ладно, – махнул рукой я. – Разделим экспедиции. Вы поезжайте на тот берег, мы исследуем этот. Потом обменяемся впечатлениями.

      К моему удивлению, Славка воспринял весть о моем отказе идти с ними совершенно равнодушно. Реакции Кати я вообще не видел, потому что она ушла на кухню развешивать по гвоздям вымытые кружки.

      Славка ушел в палатку. Я остался сидеть за столом.

      – Ценю мужчин, которые не отказываются от данного ими слова, – тихо сказала Вика, склонившись ко мне.

      – Даже по такому пустяку? – почему-то не очень весело засмеялся я.

      – Вся жизнь складывается и таких пустяков, – не приняв шутки, ответила она. – Так когда пойдем?

      – Хоть сейчас…

      Подожди минутку, я переоденусь, – хихикнула она.

      И ушла в свою палатку. Конечно, не через минуту, но максимум через пять, Вика выбралась обратно. Вместо толстого, грубого красного трико на ней сияли еще более красные трусики от купальника – видимо, благодаря рыжим волосам, она любила цвета левой части спектра. Кроме трусиков на ней была еще белая футболка, под которой, дразня темными контурами сосков, свободно покачивались ничем не стесненные груди.

      Я хмыкнув, приятно удивленный таким быстрым преображением женщины. Она тоже усмехнулась чему-то своему.

      И мы пошли, больше никого не приглашая.

      –

      Когда мы добрались до края нашего луга, я хотел ломиться прямо через болота, где мы однажды уже пытались переправиться со Славкой, но Вика повела меня куда-то в сторону: оказывается, она как-то успела лучше нас разведать здешние места. Мы продрались через спутанный кустарник мелколесья, потом взяли вправо и через пару минут нашли почти сухое место, где от болота осталась лишь небольшая канава, которую было легко перешагнуть. Разведя руками одуряюще ароматные заросли лабазника, мы вышли на залитый солнцем, прогретый простор большого луга.

      – На обратном пути надо будет кашки набрать, – сказала Вика. – Пусть в столовой стоит и пахнет…

      – Это не кашка, а лабазник, – машинально поправил я.

      – А ты откуда знаешь? – искренне удивилась она.

      – Знаю вот… У меня жена биолог. Специалист по дикорастущим растениям. Она меня давно всем названиям научила.

      – Надо же… А чем она занимается?

      – Диссертацию пишет вообще-то. А в данный момент, так же, как и я, на природе. На сопках Манчжурии. В экспедиции, на все лето.

      Сказав про Иннину экспедицию, я ожидал привычных слов типа «и ты не побоялся отпускать жену на три месяца одну», или чего-то прочего в этом роде, сдобренного нехорошими усмешками, к которым я давно привык. Однако Вика не откомментировала