Темное дело. Т. 1. Николай Вагнер

Пхэ!.. Это так трудно, очень трудно.

      Я сказал, что весьма желал бы познакомиться с семейством господина Штрогейма.

      Жидовка подозрительно посмотрела на меня и ничего не ответила.

XXXVIII

      По окончании спектакля я думал снова пробраться, как вчера, тем же путем в коридорчик. Хотя дверца в будочку кассира была заперта, но я храбро перескочил через прилавок и толкнулся в другую дверцу, ведшую на галерейку. И эта дверца была также заперта.

      Между тем, почти весь балаган уже погрузился в тьму кромешную. Но надежды я все таки не терял. Притом я был на том градусе страсти, когда всякое препятствие ещё сильнее влечёт, раздражает и доводит до болезненного припадка.

      Я обошёл длинный балаган кругом. Сзади к нему было пристроено жилое помещение, в котором приютилась труппа; кроме того, широкое пространство было огорожено кругом на живую руку заборчиком из дранки.

      В то время, когда я осматривал этот забор с целью перелезть через него или выломать одну из драниц, я набрёл на ворота. Калитка в них была не заперта, и я вошёл на большой двор. В здании кое-где светились запоздавшие огоньки. Цепная собака подняла неистовый лай.

      В то время, когда я обдумывал, двинуться или нет, и не схватят ли меня, как вора – в это время какой-то человек вышел из здания и скорым шагом направился ко мне.

      Я быстро соображал, что я ему отвечу, если он обратится ко мне с допросом. Но сообразить я ничего не мог и отретировался благоразумно на улицу. Я остановился в нескольких шагах от калитки у фонаря и стал ждать.

      Человек вышел, захлопнул калитку и сильно дёрнул за верёвку, к которой, очевидно, где-то на на дворе был привязан колокольчик. Раздался довольно продолжительный трезвон и вслед за ним неистовый лай собаки.

      Человек был, очевидно, домашний, и звонок означал, что он уходит, и что калитку за ним надо было запереть.

      Когда он поравнялся со мной и обернулся к свету фонаря, я невольно вскрикнул:

      – Кельхблюм!..

      Он остановился и подозрительно оглянулся кругом.

XXXIX

      – Ты знаком разве здесь… с кем-нибудь из труппы?!..

      И в то же мгновенье у меня явилось твердое убеждение, что К., у которого назначала свидание Сара, был именно он, Кельхблюм.

      – Ты что же здесь делаешь? – тихо спросил он, смотря на меня подозрительно и не отвечая на мой вопрос.

      – Да то же, вероятно, что и ты… Только ты раньше встал, а потому и капрал.

      Он сильно покраснел и замигал глазами.

      – Объяснись! – сказал он. – Я тебя не понимаю.

      – Очень просто. Ведь ты ходишь сюда к Саре, или ради Сары?

      Он ничего не ответил и быстро двинулся по узенькому, скрипучему тротуару.

      – Послушай, – сказал я. – Объясни ты мне, пожалуйста, одно, кому назначалась эта записка?

      И я вынул из портфельчика и развернул перед ним записку, но в руки ему её не дал, а напротив, тотчас же, как он взглянул на неё, я снова быстро спрятал её в портфельчик.

      – Так это ты был вчера в коридорчике и поднял записку?

      Я