Малышка на биткоин. И другие рассказы. Сергей Коноплицкий

смотри…

      Мефодий взял кастрюлю с лапшой и проследовал в кухню. В кухне он подмигнул Куде и сказал:

      — Важно не место, а наличие! Не пространство, а присутствие! Ты понимаешь, о чем я говорю?

      – Угу, – кивнул Кудя.

      – Не коридор, а лапша! Не карман, а ложка! Понимаешь?

      – Понимаю.

      – Дух важен, понимаешь?

      — Угу.

      — Не тело, но дух! А точнее, дух, а потом тело… Или не так… Но как тебе сказать, чтобы ты понял?

      — Не знаю…

      — Дух, наличие, присутствие… Понимаешь?

      — Мефодий…

      — Что?

      Он посмотрел на Кудю, который достал ложку из кармана и крутил ее в руках. Его лицо было бледным и решительным. Губы сжаты, а из глаз лился солнечный свет. «Кажется, понял», – подумал Мефодий.

      — Дай пожрать, а…

      Мефодий постоял, подумал, потом тихо произнес:

      — Хм… Не место, а наличие. Действительно, смышленый малый.

      Он улыбнулся и поставил перед Кудей миску с лапшой.

      — Ешь, Кудя. Ешь, мой дорогой.

      Зануда

      В жаркий июльский день самого жаркого лета в истории нашего городка Валентин Владимирович Кросавкин познакомился с женщиной.

      Она была неказистого телосложения, на среднем пальце правой руки имела татуировку в виде перстня с твердым знаком, а мизинец левой руки был вовсе без суставов и болтался, как маленький червячок.

      — Я буду звать тебя Пассией! – с ходу выдал Кросавкин.

      – Можно, – добродушно согласилась она.

      – Ты моя Пассия!

      – Угу.

      – Ты муза моих бессонных ночей, моя Афродита!

      – Хм…

      – Ты очаровашка Сью!

      – Кхе-кхе.

      – Ты кудряшка Кэт!

      – Да?

      – Нет! Ты голубиная мечта потерявшегося гения.

      – Ну!

      – Да-да. Верь мне, Пассия!

      Постепенно их отношения приобретали все более интимный и осмысленный характер. Валентин Владимирович тоже сделал себе татуировку на пальце и купил мобильный телефон. Днем они обменивались короткими текстовыми сообщениями.

      «Пассия, привет, как дела?» – писал он.

      «Хорошо», – отвечала она.

      «Пассия, ты зяброкушечка».

      «Ты милый».

      «Пассюшенькин хвостик».

      «:)»

      Прошло три года и три месяца. Интимный характер отношений наскучил Валентину Владимировичу. Он устал и от осмысленности. Хотелось экстремальных душевных переживаний, и он решил не звонить и не писать Пассии. Он ждал, что она позвонит первая и возмущенно выдаст что-то вроде: «Все кончено? Почему ты не звонишь? Думаешь, я твоя игрушка? Думаешь, я подстилка?» Кросавкин представлял сотни вариантов достойного ответа на тирады оскорбленной женщины. Естественно, что после его ответа Пассия бы вернулась в его объятья смиренной и потрясенной открывшимся качеством его нового