Под водой, в небесах, на паркете. Том 1. Т. Н. Борисов

командиры рот и начальники факультетов, но и у них были свои стимулы. Роты, в которой набиралось определенное количество отличников, объявлялись отличными. Командир отличной роты получал надбавку в 70 рублей, что при его денежном довольствии около 250—280 рублей было весьма существенно. Соответственно, командиры рот были готовы на все, чтобы улучшить свое материальное положение. Преподаватели, такие же офицеры, как и командиры рот, чудесно понимали последних и зачастую были снисходительны к мелким промашкам курсантов, особенно в тех случаях, когда рота имела шансы стать отличной или подтвердить это высокое звание. Были случаи, когда курсанты, явно идущие ко дну на экзамене, объявлялись больными и отправлялись в санчасть. «Заболевшие» исключались из экзаменационной ведомости и могли сдавать «заваленные» предметы после сессии хоть до посинения, на любые оценки: на судьбу отличной роты это уже не влияло. Должен отметить, что эти маленькие «хитрости», как правило, не отражались на качестве подготовки будущих офицеров флота, так как сильнейший профессорско-преподавательский состав Дзержинки делал все возможное, чтобы заинтересовать курсантов своими дисциплинами и передать им необходимые знания в полном объеме. Причем Дзержинка не являлась каким-то исключением из правил – подобные порядки царили практически во всех учебных заведениях Министерства обороны Советского Союза.

      Теперь Вы, уважаемый читатель, немного представляете себе обстановку в любом высшем военном училище МО СССР в начале-середине 70-х годов и сможете до конца оценить комизм происшедшего.

      Наш 332 класс готовился к сдаче экзамена по иностранному языку. Зубрили правильные и не очень глаголы, времена, специфические выражения, пополняли свой словарный запас. Произношение особо никого не волновало, ибо все равно никто из нас не имел права общаться с иностранцами, о чем с будущих офицеров заблаговременно взяли подписку. Мы, технари, должны были хорошо знать специальные кораблестроительные термины и уметь делать сложные технические переводы. Понимая, что разговорная речь нам все равно никогда не пригодится, преподаватели нас особо не мучили, пытаясь выработать оксфордский или кембриджский прононс у абсолютно безнадежных в этом плане будущих инженеров. Вследствии вышеперечисленных причин большая часть курсантов с трудом изъяснялась на чудовищном английском, но зато делала прекрасные переводы сложнейших технических текстов. Командир нашей роты, капитан-лейтенант (в то время) Ефим Михайлович Булавкин, был молод, честолюбив, любил курсантов и старался всеми силами поддержать звание отличного подразделения. В сущности, как я теперь понимаю, тогда он был не намного старше нас. Ефим Михайлович часто заходил в каждый из трех классов своей роты, пытался настроить нас на отличную сдачу предмета, хотя, честно говоря, он больше мешал, чем оказывал помощь. В один из таких его заходов в наш класс к Булавкину подошел курсант,