Допельгангер. Афганец. Луиза Можанет

И теперь его ждет позор. Теперь все узнают, что на самом деле он трус. Сам он сейчас ясно понял, что он трус, но через несколько секунд об этом узнаю все.

      Пашка видел, как Сашок чуть отстранился, его круглые плечи напряглись. Глаза прищурились. Он прицеливался. До удара оставалось одно мгновение. И именно в это мгновение ему послышалось, а может он действительно это услышал, а скорее всего от страха начался звон в ушах. Но он ясно разобрал голос Катьки. Тихий и ровный, плавный и мелодичный, не напористый, но полный собственного достоинства, уверенный в результате. Голос, который сказал ему… сказал именно ему, Пашке, наперекор общему мнению и настроению, он сказал:

      – Давай Паш.

      И в следующий миг Пашке прилетело. Удар пришелся в скулу. Затем еще один в правый висок, затем подбородок. Сашок шел напористо, как локомотив, но Пашка вдруг понял, что удары у того слабые и неточные. По-видимому, у Сашка была такая манера, он бил не столько сильно, сколько часто. Одновременно наступая на противника. Принуждая того, отходить. Сашок ускорил движения, наступление его стало еще активней. Дистанция сократилась и он уже не бил, а давил, стараясь уронить Пашку на землю. Что произошло дальше, Пашка сам не понял. Только что шедший вперед, подобно танку, опустив голову, рыча в остервенелой радости от очередной победы, Сашок вдруг вскинул голову, и округлил глаза. Он смотрел на Пашку, словно увидел призрака. Долго, ошарашено. Затем из носа его, сразу из обеих ноздрей хлынула кровь. А Сашок ее даже не замечал, он просто стоял и тупо пялился на Пашку. В туже секунду, когда верхняя губа Сашка стала темно бардовой от бегущей по ней крови, Пашка ощутил, как загудела его правая рука. И только сейчас осознал, что стоит он набычившись, руки его сжаты в кулаки, и это именно он ударил Сашка. Сашка, на которого раньше старался не смотреть, чтобы тот не привязался, не стал цыганить мелочь, или унижать. Сашка, который был самым страшным кошмаром всех местных мальчишек. Никого и никогда не пропускал Сашок. Не пропускал ничьих ударов. Гроза района, отъявленный хулиган стоящий на учете в милиции, знающийся с такими хулиганами, в сравнении с которыми Болотин это просто домашний ребенок. Сашок, вечно искавший приключений и побед, стоял перед Пашкой, широко распахнув удивленные глаза, заливающий свою рубаху, своей же кровью. И в глазах противника Пашка отчетливо прочел не только удивление. Он прочел там испуг. Настоящий, искренний, животный и не управляемый. Сильней чем тот, который еще миг назад испытывал сам Пашка.

      Пашка не имел цели никого никуда ронять и унижать. Ему не нужны были победы. Он хотел только одного, расплющить эту поганую рожу в лепешку. И поэтому его удары не были частыми, но они были со всей силы. От всей души. И хотя Сашок быстро взял себя в руки и не сдался легко, перелом в сражении уже произошел. Инициатива была у Пашки. Сашок отбивался, даже нанес пару ответных ударов, но, в конце концов, он стал явственно отступать. Позже Пашка думая об этом случае, пришел к выводу, что Сашок бы отыграл потерянную инициативу. Это было видно, он не был готов сдаваться. Страх из глаза прошел быстро. И драка