Холод древних курганов. Аномальные зоны Сибири. Андрей Буровский

обеды и ужины. Всего-навсего! В советское время крайкомовские дачи были эдаким островком высокого уровня жизни в океане просто неприличной нищеты… но это уже второй вопрос.

      В это поганенькое место после 1991 года попало много новых людей, в том числе людей довольно случайных, из волны «демократов» разлива конца 1980-х. Большая часть из них в «коридорах власти» продержалась в среднем не более года-полутора, но это уже отдельная история. Главное, что на какой-то короткий момент всегда закрытое пространство стало открытым для неких новых людей. Один из них, клинический демократ из «клуба содействия перестройке», попал в краевую администрацию в команде местного (очень местного) писателя С. и вскоре угодил на «крайкомовские дачи» вместе с женой и трехлетней дочкой.

      Зима в 1991 году выдалась очень напряженная, впервые за длительный срок этот человек смог отдохнуть. В том числе подольше поспать по утрам. Дочка вставала, играла какое-то время сама, пока не встанут папа с мамой. Ситуация, думаю, знакомая многим из читателей.

      Так продолжалось дня два, вроде бы все были очень счастливы, но только на третий день дочка забастовала:

      – Я не хочу тут… Поехали домой!

      Как ни старались папа и мама, но уговорить ребенка не получалось. У девочки были какие-то свои причины не хотеть тут оставаться, и все тут… Потребовались долгие расспросы, уговоры, беседы, пока ребенок не сказал наконец:

      – Тут мохнатые дяденьки бегают…

      – Где?! Ты посмотри, все тут одетые!

      – Это они сейчас одетые… Утром вы спите, а черный такой, мохнатый, ходит… Я боюсь!

      Ребенок ударился в слезы, с трудом удалось убедить – завтра папа проснется вместе с тобой; не бойся, Ирочка, мы его…

      В полвосьмого утра солнце еще не пекло, Женя даже почувствовал некоторое удовольствие от такого раннего вставания. Он даже предложил дочке сбегать на заводь до прихода мохнатых людей, но ребенок был очень напряжен:

      – Папа… Вон он!

      К собственному изумлению, Женя и впрямь увидел какое-то странное существо, мелькнувшее в сосновом подлеске. Больше всего оно и впрямь походило на человека, покрытого густой черной шерстью, но Женя быстро разглядел торчащие над макушкой острые уши, гораздо больше медвежьих или волчьих. У человека не могло быть ни таких ушей, ни такой круглой головы, словно шлем, ни такой хищной походки. Первой мыслью Жени было то, что кто-то привез сюда человекообразную обезьяну… Но он тут же отогнал от себя эту мысль как совершенно ни с чем не сообразную.

      – Эй, ты! Постой! – закричал Женя, попытался бежать к этому существу. Дочка осталась возле домика, Жене было неприятно думать, что ребенок остался без защиты, один, может испугаться… На полпути он еще подумал, что такое существо может быть здесь не одно, мысль об оставленной дочке сделалась особенно острой.

      А существо вдруг легко побежало через сосняк, удалялось в сторону леса, отделенного от дач кирпичной стеной. Женя остановился посмотреть, что делает ребенок. Дочка стояла там же, стиснув ручки на груди, и Женю обожгла