Холод древних курганов. Аномальные зоны Сибири. Андрей Буровский

рассказы о разбойничьих кладах, положивших начало состоянию, рассказывали во многих местах, обо многих семьях – вовсе не только про Матониных.

      С Матониными связано и еще одна, совершенно классическая история… Рассказывают эту историю в разных вариантах, но меняются, в общем, несущественные детали. Говорят, на пиру, во время свадьбы сына, дарит счастливый купец невестке то ли бриллиантовую брошь, то ли колье… Сама драгоценность в народной молве указывается разная, но вот дальнейшее уже везде одинаково: вскакивает некий старый купец с придушенным воплем:

      – Это же брошь моей матери! Где взял, убивец?!

      В разных вариантах драгоценность может оказаться принадлежащей и бабке, и тетке, и вполне может это быть не брошь, а колье, браслет или серьги – вряд ли важно, что именно. Во всех версиях повторяется мотив «узнанного сокровища», когда за одним столом встречаются и чуть ли не собираются женить детей внуки и правнуки убийцы и убитого.

      Еще один классический мотив: когда потомок спрашивает у предка, отца или деда, – насколько справедливы слухи о неправедно нажитом богатстве? Трудно отделаться от мысли, что и этот сюжет «подсказала» судьба Матониных.

      Потому что у Козьмы Матонина собственный сын и наследник спрашивал: говорят, прадед мой – убивец и разбойник, и капиталы наши – на крови… Как быть? Козьма прямо ничего не ответил, а посоветовал сыну двусмысленно: ты молись, давай больше на богоугодные дела, делись с людьми… авось и простится! Аверьян Козьмич так и поступал: в родном Кекуре построил гимназию, построил новый придел к церкви; в Минусинске золотил церковные купола, строил школы; в Енисейске дал 100 000 рублей на дела народного образования – деньги по тем временам неслыханные. Помогал и частным лицам, и целым экспедициям.

      По всем описаниям, он был очень хороший человек, этот Аверьян Кузьмич – порядочный, честный, добрый, разумный в требованиях. Каждое лето отдыхал он в родном Кекуре – так не было ни одного ребенка, которому что-нибудь не подарит, специально для детей привозил сладости. Его жена, Ольга Диомидовна, сама учила девочек шить, вышивать, привозила нитки, материю. Аверьян Кузьмич на свои средства построил пятиклассное училище в Кекуре, для детей села и прилегающих к нему волостей… Был очень скромный человек, не позволял рисовать с себя портретов, писать про себя в газеты.

      Только вот собственных детей у этих Матониных не было… Были только племянники – родные и двоюродные, а своих кровных Господь не давал. После того, как умер их первенец, младенцем, не жили дети у главных, самых богатых Матониных. Ольга Диомидовна сколько молилась, сколько на монастыри и иконы жертвовала – а не жили ее дети, и богатство должно было уйти к родственникам – тоже Матониным, но не прямым потомкам Петра Григорьевича. В 1914 году семья окончательно разорилась – вся! Богатство, извлеченное из чугунного котла, набитого золотом, так и расточилось, исчезло.

      Сам Аверьян Козьмич до того не дожил, скончался в 1883 году и похоронен в родном Кекуре. В 1913 году прошел слух,