Водоворот судьбы. Юрий Павлович Васянин

не зная, чем все может обернуться для них и насколько это будет трудно, когда придет пора действовать, продолжил говорить.  Он сказал императору, что прежде чем ему принять какое-нибудь решение, ему следует хорошо подумать и помолиться, но решить этот вопрос нужно к завтрашнему дню, потому что в Петрограде от них с нетерпением ждут известий.

      Романов окинул беглым взором делегатов и, отчеканивая каждое слово, ответил, что он уже обдумывал этот вопрос и во имя блага, спокойствия и спасения России, он готов отречься от престола. И так как он не сможет разлучиться с Алексеем, то он принял решение и за своего сына, поэтому он желает передать престол своему брату великому князю Михаилу Александровичу. В конце переговоров государь заявил, что надеется, что делегаты примут его решение и поймут его отцовские чувства.

      Романов не изменив спокойного лица, возвел удивительно синие глаза на делегатов и те недоуменно переглянувшись, будто он сказал что-то неуместное, растерянно закивали своими тяжелыми головами. Гучков с Шульгиным, не ожидая такого ответа, несколько оробели. Они не поверили своим ушам. Заявление государя застало их врасплох. Они не знали, что им делать. Имеет ли право государь отрекаться от престола за наследника? Однако Гучков быстро пришел в себя и ответил, что делегаты охотно разделяют его отцовские чувства и готовы принять его волеизъявление.

      Гучков вытерев обильный пот со лба, протянул императору заготовленную бумагу.

      – Мы уже подготовили акт о вашем отречении, его можно прямо сейчас оформить

      “Ники не подписывай отречение!?” – мысленно воскликнул Матвей Васильев, зная, чем все закончится, но император уже принял твердое решение, и драма семьи Романовых продолжила развиваться по наихудшему сценарию. Матвею не подвластно было изменить ход истории. Он мог только прошагать вместе с царской семьей на Голгофу.

      – Я напишу свой акт.

      Романов возвысил свой голос с такой силой, что депутаты, задрожав, невольно привстали. Император удивленно приподнял брови. Гучков с Шульгиным, опустив головы, присели и опять страшно затрусили. Оказалось, что быть готовым осуществить задуманное и реализовать на деле это абсолютно разные вещи.

      Императора посуровел лицом, на бледных щеках заиграл легкий румянец. Романов снова посмотрел на депутатов пристальным взглядом. Его брови грозно сошлись на переносице.

      – Но вместе с этим я должен быть уверен, что вы подумали о том, что мое отречение от престола не приведет страну к катастрофе.

      – Я могу вас твердо заверить, что все пройдет мирно – обмолвился Гучков, преодолев последним усилием воли робость перед бывшим царем.

      – А если казаки поднимут бунт против вашей власти? – с тревогой в голосе спросил Романов, но это нисколько не поколебало Гучкова с Шульгиным, они восприняли его спокойно-рассудительный тон по-своему.

      – Мы не думаем, что это может случиться, потому что казаки поддержали новую власть – ответил Гучков, стараясь