Водоворот судьбы. Юрий Павлович Васянин

более тем людям, чьи способности ему хорошо известны. Романов может пойти только на то, чтобы назначить Родзянко премьер-министром с правом выбора в свой кабинет нескольких министров. После того как генерал-адъютант Рузский поддержал его решение, император поручил отпечатать в канцелярии на телеграфном бланке Манифест. Когда готовую бумагу принесли, Ники подписал ее и подал прочесть Рузскому. Генерал-адъютант цепко ухватился за бумагу обеими руками и, его лицо, изображая лихорадочную работу мысли, раскраснелось.

      Посчитав, что все вопросы  решены, император вызвал к себе Воейкова.

      – Владимир Николаевич, срочно отправьте телеграмму по телеграфу Юза Родзянко и постарайтесь как можно быстрее получить от него согласие возглавить правительство.

      – Это будет сделано прямо сейчас, Ваше величество!

      Воейков кинулся исполнять указание Романова.

      – Одну минуту! Запросите у него последние сведения об обстановке в столице.

      – Ваше величество, я прошу отдать телеграмму мне – невежливо встрял Рузский.

      Император возвел на него удивительно синие глаза и тоном, исключающим возражения, приказал Воейкову.

      – Владимир Николаевич, передайте телеграмму генерал-адъютанту.

      Рузский, получив в свои руки бумагу, вопросительно посмотрел на Романова.

      – Что-то еще, Николай Владимирович? – спросил Ники.

      – Ваше величество, прикажите Иванову, чтобы он остановил репрессии против Петрограда.

      – Я согласен с вами. В самое ближайшее время это будет сделано.

      Генерал опустил глаза вниз, чтобы скрыть от государя необыкновенную радость.

      – Да поможет нам Бог! Жду вас утром, Николай Владимирович – строго сказал Ники и, пристально поглядев в глаза Рузского, тихо добавил – Я хотел бы, чтобы вы опубликовали Манифест в печати.

      – Ваше величество, я непременно выполню вашу просьбу – ответил с подозрительной осторожностью генерал и, поджав губы  умолк.

      На этом переговоры закончились. Оставшись в одиночестве, Романов быстро набросал текст на телеграфный бланк, и в первом часу ночи в адрес генерал-адъютанта Иванова телеграмма с приказом, чтобы он прекратил действия против восставшей столицы, была отправлена.

      После переговоров император долго не мог уснуть. Его голова гудела от навязчивых горячих мыслей и ярких воспоминаний из прошлой жизни. При этом по его бледным щекам, заросшим крепким волосом изредка катились редкие слезы. Из его ума никак не уходили жена и дети. Черные думы вконец обуяли его, а сердце трепыхалось, как голубь в чужих руках. Он долго молился, целовал фотографии жены, детей и заснул только под самое утро, когда на востоке уже появились предвестники скорого рассвета. Он думал, что утром все решится, как нельзя лучше.

      После разговора с Романовым, Рузский, связался с Родзянко по прямому проводу и рассказал ему о результатах переговоров с Романовым.

      – Манифест