Дневник пани Ганки. Тадеуш Доленга-Мостович

что слегка зарумянилась. Откуда бы ему знать это? Чтобы не подать виду, что поймана врасплох, пожала плечами.

      – Ах, Тото уже давно отказался от посягательств на мои прелести. Но вы, дядя, угадали: все началось именно с письма. Я узнала о Яцеке воистину страшные вещи. Я просто в отчаянье.

      – Вот прямо-таки в отчаянье? Он тебе изменяет?

      – Хуже, дядя, куда хуже: он женат!

      – Ну, это несомненно, моя дорогая, – с притворной серьезностью сказал он, нахмурившись. – И это для меня нисколько не новость. Правда, вы не соизволили пригласить меня на свадьбу, но мне-то известно, что вы женаты.

      – Ах, дядя, шутки тут неуместны! Яцек и в самом деле женат на какой-то женщине!

      Он кивнул:

      – То, что на женщине, – уже хорошо…

      – Как это? – не поняла я.

      – Он мог бы, например, оказаться извращенцем.

      – Ах, дядя, это и правда серьезное дело. И если вы мне не поможете… Я буквально не знаю, что мне делать! Расскажу по порядку. Так вышло, что Яцек из-за невнимательности оставил на бюро открытое письмо…

      Дядя меня прервал:

      – Если оставил, значит, не придал ему большого значения.

      – Наоборот. Для него оно было страшно важным.

      – Откуда тебе знать, что важным?

      Такой допрос начал меня нервировать. Да это и не относилось к делу.

      – Ну, потому что он вернулся за тем письмом и был очень обеспокоен, – сказала я.

      – А что было в нем?

      – Ужасные вещи! Какая-то женщина писала Яцеку как своему мужу.

      Я повторила дяде содержание письма, насколько сумела подробно. Потом рассказала о дальнейшем поведении Яцека. Он выслушал меня с изрядным вниманием, однако не отказал себе в удовольствии давать комментарии:

      – Вот так-так, оказывается, в нашей семейке не я один – паршивая овца.

      Я воздержалась комментировать это. Мне было жаль, что он столь неделикатно затронул дело, о котором я бы предпочла не вспоминать.

      Автор дневника не расшифровывает, о чем идет речь. Но поскольку из-за этого для значительного числа читателей дело может показаться несколько неясным, я считаю своим долгом пояснить, что пан Альбин Нементовский за восемь лет до описываемых его племянницей событий пережил довольно досадное судебное разбирательство. Речь шла о соблазнении несовершеннолетней, панны Л. З., чьи родители оказались этим недовольны. В результате судебного разбирательства пан Альбин был приговорен к двум годам тюремного заключения. (Примеч. Т. Д.-М.)

      – И ты уверена, – спросил дядя, – что это письмо не простая мистификация?

      – Абсолютно уверена.

      – Хм, а может, это письмо написал твой любезный муженек, чтобы проверить, не заглядываешь ли ты в его корреспонденцию?

      – Но, дядя! Не верится, чтобы Яцек прибегнул к подобным хитростям.

      – И то правда. Он никогда не выглядел слишком сообразительным.

      – К тому же письмо написано женским почерком. Нет. Оно наверняка настоящее. Кроме того, поведение Яцека убеждает меня, что дело совершенно