По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина. Анатолий Панков

в производственной суете не до неё, не стали тратить силы и время? Хотя после ликвидации ГУЛАГа к тому времени прошло уже два десятилетия…

      В Усть-Нере ещё в советские годы создали краеведческий музей. Когда я там был в середине 1970-х годов, он занимал небольшую избу, которая и сама-то фактически была историческим экспонатом. Интересный музей. Там, например, были предметы быта якутов и русских: инкрустированный серебром посох; старинное седло, выдолбленное из дерева и украшенное чеканкой; лук-самострел; чороны – сосуды для кумыса; деревянные чаши и ложки; шкатулки; берестяные туески…

      Но не хватало в этом музее одной очень важной страницы истории. Ни один экспонат не напоминал, что в этих краях были лагеря ГУЛАГа.

      По сведениям Мемориала, взятым им из доступных архивных материалов, Индигирский исправительно-трудовой лагерь (ИТЛ) создан 20 сентября 1949 года. Базой его была Усть-Нера. Но зэки работали на обширной территории: на приисках «Маршальский», «Ольчан», имени Покрышкина, «Балаганах», «Панфиловский», «Кокарин», «Юбилейный», «Разведчик», «Партизан». Участвовали в разведке и добыче не только золота, но и вольфрамовой руды (на Аляскитовом месторождении; в том числе подземным способом). Участвовали в строительстве важнейших объектов: ремонтных мастерских, Нерской электростанции, Аляскитового горнорудного комбината, ЛЭП Ольчан – Новопанфиловский, ЛЭП-35 Нера – Покрышкин – Богатырь. И даже работали в совхозе «Балаганах». Всего, по тем же данным, в Индигирлаге на первое сентября 1951 года числилось 13843 заключённых, два годя спустя – чуть больше восьми тысяч. Вроде бы и не так много, но ведь числились – не значит долго жили, так что «сталинскую школу жизни» на Индигирке прошло гораздо большее число заключённых.

      При этом надо иметь в виду, что речь идёт о новом самостоятельном подразделении «Дальстроя». Но и до 1949 года здесь работали зэки. Просто они числились в другом ИТЛ, например в Северо-Восточном, что был организован в Магадане ещё в 1932 году. По крайней мере, в строительстве дороги до Усть-Неры с востока уж точно зэки были задействованы.

      Мне не довелось в Усть-Нере познакомиться с бывшими узниками ГУЛАГа. Уж мало кто выжил. Кто выжил – уехал. Либо в родные края, если разрешали вернуться. Либо куда-то на поселение, но туда, где покомфортнее жить. Либо, если ещё были силы, уезжали на новые, более перспективные прииски, скажем на молодой развивающийся прииск «Кулар». Там я встречал тех, кто переехал туда с Индигирки.

      Может, кто-то из зэков ещё и оставался здесь, но люди не хвастают лагерным «багажом». Им, как и участникам кровопролитных боёв с нацистами, вспоминать об этом тяжело. Да и не станут рассказывать о жизни в гулаговском аду первому-встречному, да ещё чтобы об этом узнал весь белый свет. А вот разные зэковские байки слышать мне доводилось. И про то, как выживали, любыми способами цепляясь за жизнь, и как косяком вымирали, и как «любили» лагерное начальство… Но главным предметом баек было всё же – золото. Куда же без него, без кормильца?

      Рассказывали,