Боярыня Морозова. Княгиня Елена Глинская. Дмитрий Дмитриев

мой сказ.

      – Говори, дед, говори.

      – Ох, бояринушка, и кипяток же ты! Вспылил, а сам не знаешь с чего. Жену свою ни за что ни про что нехорошим словом обозвал. Не надо бы так… грешно!

      – Да пойми ты, дед, ведь я люблю ее! Феня для меня все, все – она жизнь моя, моя отрада! Зачем же ее у меня отнимать! Она Богом мне дана! – с жаром проговорил боярин Морозов.

      – И никто у тебя жену не отнимает. Она твоей и останется. А ты послушай, бояринушка.

      Дед Иван подробно рассказал своему господину о разговоре боярыни Морозовой с Владимиром Пушкаревым, который случайно пришлось подслушать.

      – Так, стало быть, Владимир был только суженым Фени? – радостным голосом спросил у старика Глеб Иванович.

      – Только и всего.

      – Господи, я думал… Спасибо тебе, дед Иван, большое спасибо! Своими умными словами ты меня вполне успокоил.

      При этих словах боярин Морозов низко поклонился своему старому слуге.

      – Больно, бояринушка, сердце у тебя беспокойное. И сам ты огневой.

      – Что делать, дед, таким уж уродился.

      – Хочешь, бояринушка, я совет тебе дам.

      – Давай, дед, рад я всегда твоему совету.

      – Своей жене про то ты ни слова не говори. Не тревожь себя и ее…

      – Не скажу, дед. И виду не покажу.

      – Так, так, бояринушка… Будь по-прежнему со своей боярыней ласков и приветлив. Люби ее, она стоит твоей любви.

      – Я-то, дед, ее люблю, много люблю, вот она-то меня любит ли?

      – Дай срок – полюбит…

      – Кажись бы, время, дед, и полюбить ей меня.

      – Говорю – полюбит! Она и теперь тебя любит, а придет время – полюбит еще больше.

      – Ох, любит ли?

      – Сам я, бояринушка, слышал, как боярыня Федосья Прокофьевна своему прежнему суженому говорила, что тебя любит.

      – Да неужели, дед, правда?

      – И смолоду не врал, а под старость и подавно не буду…

      – Дедка мой любый! Знаешь ли, ты своими словами обновляешь жизнь мою и счастьем меня даришь! Да еще каким счастьем-то!

      Боярин Морозов крепко обнял и поцеловал старика. Теперь он вполне был уверен в невинности своей молодой жены: деду Ивану он верил.

      Боярин Морозов был по-прежнему ласков с Федосьей Прокофьевной, он ни единым словом не намекнул своей жене, что знает про ее свидание в саду с молодым Пушкаревым.

      Старый боярин сознавал различие лет между ним и женой. Сознавал, что полюбить его той любовью, которой обыкновенно любят молодые жены своих молодых красивых мужей, нельзя. Он и не требовал такой любви, Глебу Ивановичу нужна была тихая, покойная любовь.

      Красавица Федосья Прокофьевна свыклась со своей жизнью. Видя любовь и ласки старого мужа, она привязалась к нему, а скоро эта привязанность уступила место любви.

      После шестилетнего супружества у них родился сын, названный при крещении Иваном. По случаю рождения сына радость в тереме боярина Глеба Ивановича была большая.

      Мы уже сказали, что Глеб Иванович Морозов занимал, так же как и брат его Борис Иванович, при дворе «тишайшего» царя Алексея Михайловича видное положение. Оба брата Морозовы были близки к царю,