Боярыня Морозова. Княгиня Елена Глинская. Дмитрий Дмитриев

когда получит от молодого боярича Пушкарева несколько серебряных монет.

      Вдруг неожиданная встреча с боярином Соковниным разбила все ее мечты.

      Прокофий Федорович как из-под земли вырос перед женщинами.

      – Куда идете? – грозно спросил Соковнин, загораживая им дорогу.

      Старуха от страха ткнулась в снег, а Феня, бледная, чуть живая, стояла перед своим отцом.

      – Куда шли?

      – В баню, – приподымаясь, тихо ответила старуха и невпопад.

      – Да разве баня топлена?

      – Топлена, государь.

      – Врешь, старая ведьма!

      И здоровая затрещина заставила Гавриловну снова ткнуться носом в снег.

      – Домой идите!.. А я пойду и узнаю, зачем вы в баню шли…

      Феня и старуха мамка, дрожа всем телом от испуга, поспешили в терем, а Соковнин направился к бане.

      Объясним, как он очутился ночью на своем дворе.

      Не спалось что-то Прокофию Федоровичу, и он, накинув на плечи кафтан, стал ходить по горнице. Луна ярко светила в окна сквозь промерзлые стекла. Стекла в то время ценились очень дорого и составляли чуть не редкость, но, несмотря на это, в тереме у Соковнина в окнах везде были стекла…

      Вот видит он, что на его дворе мелькнули две какие-то тени. Прокофий Федорович стал всматриваться и узнал свою дочь и ее мамку.

      «Вот чудо! Зачем это Феня на дворе с мамкой?.. Куда это они идут? Кажись, к бане… Зачем в такую пору? Пойти узнать…»

      Соковнин надел кафтан, шапку, взял в руки трость и поспешил на двор. Он опередил Феню и Гавриловну, идя к бане по другой, ближайшей дорожке.

      Отослав дочь и мамку домой, Прокофий Федорович быстро отворил дверь в баню.

      Там застал он боярина Владимира Пушкарева.

      «Вот оно что… ну, дочка, спасибо, уважила, к молодому парню на свидание шла… А всему виной мамка, старая ведьма, – это она свела дочь с Пушкаревым!» – думал Соковнин, грозно посматривая на молодого Пушкарева, на которого от неожиданности нашел столбняк; он так и остался с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом.

      Владимир Пушкарев, сын незнатного, бедного дворянина, терем которого находился неподалеку от богатого терема Соковнина, страстно любил Феню, которая платила ему тем же.

      Познакомились и виделись они в приходской церкви Преподобного Максима, куда часто ходила Феня в сопровождении своей мамки Гавриловны.

      Молодой Пушкарев был красавец собой, стройный, бравый; служил он стрелецким сотенным и был на хорошем счету у начальства. Всем бы взял парень, и нравом, и красой, и молодечеством, – одно его лихо – рода незнатного и достатков у него не было.

      Мог ли стрелецкий сотник питать надежду, что богатый дворянин Соковнин выдаст за него свою любимую дочь?

      А Феня с радостью пошла бы под святой венец с молодым стрельцом Пушкаревым, но это было не в ее воле.

      Кого отец выберет ей в мужья, с кем благословит под венец – с тем и ступай.

      Выбрал красавице Фене отец в мужья старика Глеба Морозова, с ним волей-неволей и приходится ей стать рядом под святым венцом.

      – Здорово, господин стрелец-удалец! Как