Китайский дневник. Вячеслав Сергеевич Малых

вновь может увести не в ту степь, заговорил первым:

      ‒ На меня произвел большое впечатление ваш вчерашний разговор. Настолько, что сегодня утром я, например, обнаружил любопытную вещь: не стало того тростникового коридора с табличками, по которому я шел вчера. В результате я додумался до того, что в этом виновато влияние того силового поля, о котором вы говорили. Лишь потом я осознал: тростник был не настоящим, и утром вы просто убрали его, уж не знаю зачем. Ведь так?

      Умиротворенно-благодушное выражение лиц не изменилось, но все присутствующие обменялись быстрыми, как молнии, взглядами.

      ‒ То, о чем ты сейчас рассказал, очень логично, – ответил мне Чуань Дзон, – ведь разговоры на ночь, как правило, производят наибольшее впечатление. Мой ответ прост: да, мы перенесли тростник. Он нам надоел, пора придумать что-то более элегантное. Устраивает? – И он, внезапно посерьезнев, посмотрел мне прямо в глаза. Обычно я не боюсь прямых взглядов. В детстве я жил в неспокойном районе, и прямой взгляд означает для меня вызов и агрессию. Отвести взгляд – значит моментально проиграть или постараться миновать конфликт. Тут же я, сам не знаю почему, поймал себя на том, что смотрю куда-то в глубины густого бульона на дне моей миски, а Чуань Дзон продолжает сверлить мое темя.

      ‒ Если ты так говоришь, то я тебе верю. У меня нет причин сомневаться в вас. Пока нет… – наконец нашелся я и вернул китайцу его прямой взгляд, но тот уже отвернулся от меня.

      ‒ Мы не хотим тебя дурить, – ответил Чуань Дзон. – В этом нет смысла. Однако мы пока не знаем сами, что ты за человек. Сейчас твой психологический портрет становится для меня немного яснее. Я скажу тебе прямо, если бы ты не закончил свою речь вопросом «Ведь так?», мой ответ про убранный бамбук – прости, то есть тростник, – был бы единственным, что бы ты от меня услышал. И ты бы остался доволен. Потому что для многих людей простые ответы, соответствующие их ожиданиям, – наилучшие и единственно возможные. Но ты сомневаешься в правильности своей догадки – значит, твой разум оставил для тебя лазейку, чтобы докопаться до истины. Выходит, твой разум ощущает себя достаточно сильным, чтобы принять нечто, что противоречит привычной тебе реальности. Мир изменчив и многообразен, но в нашем человеческом восприятии подчас он еще более дезорганизован. В этом доме, помимо истории его строительства, нет секретов и тайн. Поэтому я дам тебе другой ответ: мы не знаем, о чём ты говоришь. Мы не видели ни тростникового коридора, ни табличек. Между сторожкой, где живут охранники, и нашим домом, сколько я себя помню, был километр соснового леса, а за ним – изгородь из ветвей, довольно уродливая. Мы ее обновляем периодически, и летом на ней распускаются цветы вьюна. Зимой она непритязательна, уж прости…

      ‒ Как я понимаю, в качестве верного мне следует рассматривать второй вариант. Тростниковый коридор, который я видел ночью, на самом деле не существует, – услышал я собственный мрачный голос. Я снова чувствовал, как у меня по затылку поползли мурашки оттого, что вернулось ощущение двойной реальности, а мой разум настойчиво пытался разрешить