Земля счастья. Виктор Громов

вышел из палатки. Прошел немного, стащил с лица маску дурачка и глубоко задумался. Если не считать пары моментов, когда он немного переиграл, кажется, что провел свою партию неплохо и смог завершить ее в свою пользу. Главное, чтобы особист не взъелся на него. Да и нет причин для этого. Никаких плохих поступков за ним нет, да и кто он, простой солдат, когда вокруг полно командиров, наверное, у нквдшника и без того полно работы. Решив не суетиться и спокойно продолжить службу, Алексей вернулся к своим, которые уже заканчиали работу.

      – Ты где был, – возмутился Абрав. Мы тут копаем весь день, а ты решил прогулку устроить?

      Алексей сел в теньке, прислонился к камню и подставил лицо легкому бризу.

      – К особисту вызывали. Расспрашивал меня, что и как.

      – Ух ты, – выдохнул Архип и присел рядом. А чего хотел? Что говорил?

      Алексей прикрыл глаза и долго молчал.

      – В общем, – наконец он произнес двум товарищам. Больше никаких политических речей, ругани партии, руководства и прочей беллетристики и словесной эквилибристики.

      – Чего, – не понял Архип.

      – Не обсуждаем больше политику, – пояснил ему Абрам. Тебя поэтому вызывали?

      – В том числе. И вообще, поменьше мелите языком. У нас в роте стукач завелся, крыса.

      – Ух ты, – на этот раз выдохнул Абрам. А кто?

      – Не знаю. Знал бы – сказал. Но зарубите себе на носу, будете чем-то возмщуены или не согласны – ругайте командиров молча. НКВД пока, надеюсь, мысли читать не умеют.

      Вечером пронесся слух, что дивизии, до сих пор защищающие Одессу, оставят ее и эвакуируются к ним, в Севастополь, и что первые транспорты с людьми и техникой уже выгружаются в порту.

      Это немного подняло моральных дух бойцов, потому, что удержать город силами нескольких тысяч моряков Черноморского флота и отдельными разбитыми частями пехоты было абсолютно невозможно.

      Так же, чтобы не создавать дополнительных сложностей для руководства обороной и не плодить лишних ртов, постепенно все мирное население, которое еще оставалось в городе, вывозилось в Новороссийск. Севастополь все менее становился гражданским городов, а все более – предельно вооруженной окруженной крепостью. Своеобразный транзитный узел, куда прибывали с запада солдаты, и тут же, почти сразу, загружалось мирное население, чтобы проследовать на восток.

      Когда выдавалась свободная минутка, то друзья спискались к причалам и наблюдали, как безостоновочно кипит деятельность в порту. Постоянно одни корабли разгружались, вторые, наоборот, принимали грузы и пассажиров и выходили в море. С каждым днем все больше прибыло солдат из Одессы, и однажды Алексей, выразив общую мысль, восликнул:

      – А где же вооружение и техника?!

      Действительно, в этом плане все тоже обстояло печально. Одной из основных причин эвакуации из Одессы послужило именно исчерпывание боерпипсов и снарядов. Если бы этого было довольно, то держаться против румынских войск можно было очень долго. А теперь, с изумлением взирая на бесконечные подразделения