Вот я. Джонатан Сафран Фоер

границы между собственным ртом и тем, что вне тебя.

      – Ну, наверное.

      – Или как иногда думаешь, что вроде должна быть еще одна ступенька, а ее нет, и нога проваливается сквозь эту воображаемую ступеньку?

      – Конечно.

      Почему ему так трудно преодолеть физическое расстояние? Так не должно быть, но так было.

      – Не знаю, что я нес.

      Она чувствовала, что в нем происходит какая-то борьба.

      – Что?

      – Не знаю.

      Он запустил руку в ее волосы, обхватив ладонью затылок.

      – Ты устала, – сказал он.

      – Я действительно вымоталась.

      – Мы устали. Мы себя заездили. Нужно найти способ отдохнуть.

      – Я бы поняла, если бы ты с кем-то спутался. Я бы злилась и страдала бы, и может, это заставило бы меня сделать то, чего я даже не хочу…

      – Например?

      – Я бы тебя ненавидела, Джейкоб, но по крайней мере я бы тебя поняла. Я тебя всегда понимала. Помнишь, как я тебе это говорила? Что ты единственный человек, который что-то для меня значит? А теперь все, что ты делаешь, меня озадачивает.

      – Озадачивает?

      – Твоя зацикленность на недвижимости.

      – Я не зациклен на недвижимости.

      – Как я ни подойду, у тебя на экране дома на продажу.

      – Просто интересуюсь.

      – Но зачем? И почему ты не скажешь Сэму, что он лучше тебя играет в шахматы?

      – Я говорю.

      – Да нет. Ты позволяешь ему думать, будто ты поддаешься. И почему ты такой абсолютно разный в разных ситуациях? Ко мне ты выказываешь холодную неприязнь, на детей рычишь, а вот отцу позволяешь вытирать о тебя ноги. Ты уже десять лет не писал мне пятничных писем, но все свободное время проводишь, работая над чем-то, что любишь, но никому не показываешь, и тут ты берешь и пишешь все эти сообщения, которые, говоришь, ничего не значат. На нашей свадьбе я обошла вокруг тебя семь кругов, а теперь я тебя и найти-то не могу.

      – Я ни с кем не путаюсь.

      – Ни с кем?

      – Нет.

      Джулия расплакалась.

      – Это всего лишь обмен ужасно непристойными сообщениями с одной женщиной с работы.

      – С актрисой?

      – Нет.

      – А с кем?

      – А это важно?

      – Если важно для меня, значит, важно.

      – Одна из режиссеров.

      – И ее зовут, как меня?

      – Нет.

      – Это та рыжая?

      – Нет.

      – Знаешь, мне все равно.

      – Хорошо. Тут не о чем волноваться.

      – Как это началось?

      – Ну, просто… сложилось. Как бывает. Это было…

      – Мне даже не интересно.

      – Никогда не шло дальше слов.

      – И долго это у вас?

      – Не знаю.

      – Знаешь, конечно.

      – Месяца четыре.

      – И ты предлагаешь мне поверить, что четыре месяца каждый день ведешь откровенную эротическую переписку с женщиной с работы и это ни разу не привело ни к какому контакту?

      – Я тебя не прошу верить. Я говорю правду.

      – Самое грустное, что я тебе верю.

      – Это не грустно. Это дает надежду.

      – Нет, грустно. Ты единственный