Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть восьмая. Нелли Шульман

У тебя вообще все хорошее. Такое, как надо… – Эстер прикусила губу:

      – Аврааму такое не понравится, но тянуть нельзя… – она слегка отстранилась: «Авраам, Циона здесь».

      За стеной пещеры гремел низкий, недовольный голос дяди. Циона попыталась прислушаться, но в наскоро обустроенной части, где жили девушки, ей было ничего не разобрать. Циона сидела на крепких нарах, зажав руки между коленями, глядя на мерцающие огоньки свечей.

      Пещера опустела, большая часть отряда ужинала. Сегодня ожидался ночной рейд, на восток, на занятую русскими территорию. Блау не собирался нарушать приказов командира, и ввязываться в стычку с Красной Армией, но требовалось узнать, о каких силах большевиков идет речь.

      Циона подозревала, что Блау выполнит и второе задание, полученное от командира. Девушка вздохнула:

      – Тетя Эстер со мной поговорила… – доктор Горовиц пришла к племяннице, прооперировав Авраама, третьего дня. Циона вскочила с нар:

      – Как все прошло, тетя… – лицо Эстер было усталым, но Циона уловила на нем тень улыбки:

      – Все хорошо. Послезавтра он встанет на ноги… – по дороге к пещере Эстер и Авраам договорились пока молчать о будущем браке. Они карабкались по каменистой тропинке, в свете звезд. Авраам, бережно, подавал руку Эстер:

      – Не стоит, – тихо сказала женщина, – восстание впереди. Нам надо выжить, найти мальчиков. Мало ли что может случиться… – Авраам кивнул. Он был уверен, что вспомнит, где оставил группу из Мон-Сен-Мартена:

      – Эстер всю Европу перевернет, а найдет мальчишек… – он видел упорство в больших, голубых глазах женщины, – и я, конечно, тоже сделаю все, что потребуется… – Авраам так и сказал Эстер, ложась на операционный топчан, в наскоро оборудованном лазарете.

      Племянница бросилась к нему, у входа в пещеру. Блау пожал руку бывшему заключенному Вольскому:

      – Авраам, видишь, где встретились… – погладив Циону по рыжим волосам, доктор Судаков, довольно хмуро, заметил: «Все после операции».

      Эстер наклонилась к высокому лбу Авраама:

      – Ему едва за тридцать, а у него морщины. Бедный мой… – вслух, она сказала:

      – Ты вспомнишь, милый. Должно пройти время, вот и все… – Авраам прижал ее руку к губам:

      – Я люблю тебя, милая… – длинные ресницы дрогнули, – все будет хорошо, я обещаю… – Блау той ночью отправился с ребятами на задание. Вернувшись в пещеру после операции, Эстер увела Циону к костру: «Нам надо поговорить».

      – И я ей все сказала… – Циона хлюпнула носом, – ничего не скрыла… – она предполагала, что сейчас дядя Авраам и тетя Эстер разговаривают с Конрадом. У костра, Циона едва слышно заметила:

      – Тетя, всего третий месяц идет. Я вас хотела попросить… – она почти обрадовалась, услышав отказ. Доктор Горовиц, резко, сказала:

      – Еще чего не хватало. Я не убью часть еврейского народа… – она вспомнила покойную Элизу:

      – Ее ребенка я убила. Она сама не хотела рожать.