Сто страниц бреда. Повести. Рассказы. Эдуард Вячеславович Севостьянов

две горлицы. Их ищут, ищут, ищут,

      И солнечные зайчики Все бегают кругом.

      А рядом ходят люди. И ищут, ищут, ищут.

      Себя в своих знакомых. И в небе голубом…»

      – Видишь, глупая песенка, но и мотив, и суть понятны, и нет «воды». Идем дальше…

      В тот вечер я сам не свой сел за гитару, издавал разные звуки, искал верные, искал смысл… Но вот пришла ночь. Заскрипели половицы и старые шкафы, выпуская пыль из ноздрей-ящиков. Зажглась над головой лампочка, мигнула и погасла, я достал свечу, зажег ее, и она стала плакать. Гитара стояла в углу и тихонько скрипела струнами от сквозняков. Белый лист передо мной был беззащитен и прост…

      Пыльные ночи кружат душу на кухне,

      Кто меня слышит, если

      пыльные вещи

      Нас окружают серой,

      обыденной жизнью.

      «Пыльные ночи»… Я удивился, что это возникло из ниоткуда, словно проявилось на листе.

      Пыльные ночи, огонь догорает на свечке.

      Ружейное дуло небом нависло над миром.

      Звезды ведут меня —

      Сквозь пыльные ночи.

      Я потерялся, я один затерялся в лицах.

      Все из холодного ливня.

      Я затерялся ночью в старой шахте

      Пыльной ночи.

      Пыльные ночи – бумажные птицы – в небе,

      Прыгаю вверх, просыпаюсь на старом диване.

      Плачет будильник,

      Рассвет воюет с ветром —

      Пыльные ночи, черт с вами.

      Гитара, казалось, сама прыгнула мне в руки. Судя по ритму написанного, это должно было звучать жестко, почти без мелодии. И вот через полчаса родилась песня…

      …Лизард сидел у фонтана, перелистывая старые «осенние» листы книги. Солнце уходило вслед за луной, по щекам Лизарда, словно слезы, катились капельки воды. Волосы сплелись в затейливый клубок. Чем-то, именно сейчас, он был похож на греющуюся под солнцем ящерицу. Его кожа словно вбирала в себя последнее тепло солнца и становилась багровой. На секунду он забылся, и ветер взялся перебирать страницы, беспечно пролистывать их, а временами, словно задумавшись, разглядывал вязь мелкого неразборчивого почерка. Над страницами иногда взлетали пыль или пепел от сигареты, разбуженные вторжением.

      Ветру вскоре наскучила эта игра, и он стал заигрывать с листвой на верхушках деревьев и юбками девушек. Как-то нечаянно тени посветлели и вытянулись, словно захотели сбежать. Пришел вечер и ласково обнял всех за плечи теплом остывающего дня. Листва потемнела и будто вздохнула после изнуряющей жары и вечной жажды. Где-то вдалеке башенные часы стали бить в колокол. Ударив раз, они раздумывали, а может, наслаждались чистотой звука. На темно-голубом небе, словно нерастаявший снег, белел серп луны, а может быть, он был похож на причудливо изогнувшееся облако.

      Люди молчали, оберегая тишину, будто в этой тишине заключалось их счастье.

      Цветы прятали свои пестики и тычинки от наступающей ночной прохлады.

      Струи фонтана окрасились в разные цвета – включилась подсветка, сумерки заискрились, словно неоновая вывеска.

      Все вокруг