Краповые погоны. Юрий Игнатьевич Орланов – Орлов

он забрал, но реанимировать мои силы было уже почти невозможно.

      В конце концов, он от меня убежал, оставив мне мой автомат. Никому не нужный я брёл за подразделениями, стараясь не отстать, чтобы не заблудиться.  Из последних сил я еле поднимался в гору, когда мимо меня браво стал проходить наш взвод:

      -Привет, Вовка!

      -Ты что мешок кирпичей с собой несёшь?

      -Что-то у тебя видок бледный.

      Настроение у них было бодрое.

      Надо сказать, что я не хотел брать эту рацию. Говорил, что у меня болит нога, я освобождён от кроссов ( имел справку, но никогда ей не пользовался, везде бегал со всеми). Но до этого я ходил два раза в неделю к связистам, где меня учили обращаться с Р-105 и вроде бы чему-то научили. Во взводе я считался одним из двух радистов. Я– то был уверен, что сержанты специально отправили именно меня обучаться работе  на этой не нужной мне рации. Куражились. Во всяком случае я так думал. А тут, когда начал отказываться, замкомвзвода разозлился:

      -Ах, ты, гад! Закосить хочешь? Чтобы другие за тебя рацию таскали? Да на тебе пахать надо! А ну схватил рацию и вперёд!

      Пришлось исполнять.

      Когда я добрёл до палаток, то плюхнулся в одну из них, только что поставленную, застеленную соломой, с мыслью, что меня из этой палатки сегодня уже ничто и никто не вытащит. Такое было блаженство!

      Дело было уже перед закатом. На ужин я не пошёл, хотя знал, что будет всё очень вкусным и всего вдоволь, как и в обед было: горячий чай, хлеб с салом солёным, которое я уже полгода не пробовал. Но аппетита не было совсем, тем более, что впереди предстоял большой марш. Наедаться в обед было нельзя. Как специально, всего было хоть объешься.

      Не успел я улечься, как раздалась команда:

      – Строиться! Построение на большой поляне.

      Я никак не отреагировал. Казалось, не было такой силы, которая могла бы меня поднять. Но Коля Стародубцев убедил меня пойти на построение, чтобы не искали. Я счёл этот довод разумным и встал с  мягкой соломы.

      Построение сделали для подведения итогов первого дня и для объявления дальнейшего распорядка. Комбат сказал:

      -Первый день нашего выхода показал, что действовали мы слаженно, выучка, дисциплина – всё есть. Но, в боевых условиях нельзя забывать о взаимовыручке. Вот радист посредника так вымотался , что под конец уже идти не мог. Но ни один боец не догадался ему помочь. Я видел, как его взвод прошагал мимо, посмеиваясь. А ведь там были его друзья, сослуживцы.

      На следующий день предстоял марш-бросок до стрельбища. Какой взвод, какая рота прибегут быстрее, те и молодцы. Традиционно первым из всего батальона всегда прибегал наш спецвзвод: 3 взвод второй роты. После предыдущего дня настроение у меня было упадническое. Рацию у меня забрали. Во второй половине дня  на построении перед нашей ротой вышел старшина, прапорщик Гнедко и объявил:

      -Освобождённые от кроссов,  выйти из строя.

      Освобождённые шагнули вперёд, я, естественно, – тоже.

      -Так,