Для метро. Константин Викторович Рыбинский

резко сбавляя ход. Ты стоял рядом на коленях, что-то шептал, гладил меня по голове. Я бросилась тебе на шею и разрыдалась.

      Я стоял на коленях, обнимал тебя, а ты рыдала у меня на груди. По телу волнами пробегала дрожь. Вокруг столпились люди, что-то говорили – я лишь глупо улыбался в ответ. Появилась полиция, огромный мужчина виновато разводил руками, молодая девушка, прижав ладони к лицу, с ужасом глядела на нас.

      – Всё хорошо, – сказал я почему-то именно ей. Спохватившись, поправил себя:

      – Всешно же в порадку.

      На голубоватое стекло, укрывавшее станцию, падали капли дождя. Они сливались, превращались в бесшумные ручейки, сбегавшие вниз, и так – по всему куполу. Это делало станцию чуть уютнее, несмотря на холод, пробиравший до костей.

      Я отвёл тебя в кафе на третьем этаже, где заказал горячее вино, кофе, сливовицу и виски. На чёрном столе горела свеча в прозрачном стакане, ты смотрела на танцующий огонёк, мы молчали. Почти все места были свободны, нам никто не мешал.

      Внизу пришёл поезд – ты вздрогнула.

      – Боишься?

      – Нет, наверное. Так, нервное…. Вот, стихами заговорила…. Просто странно – одна нелепая случайность – и всё.…Ни вина, ни свечи, – ты выпила виски, запила вином. – Если бы не ты.

      – Если бы не я, ты бы вообще здесь не оказалась!

      Ты помолчала.

      – Это было бы страшное упущение в моей жизни. Которая и сама, скорее всего упущение.

      – Перестань. Скажи лучше, ты не хочешь отдохнуть, поспать?

      Ты улыбнулась:

      – С тобой?

      Я смутился:

      – Я имел в виду твою гостиницу…. После всего этого…

      – Жаль…. Меньше всего я сейчас хочу остаться одна в четырёх стенах. Лучше закажи ещё виски, а потом пойдём куда-нибудь. Всё равно куда – нервы лечить. И праздновать второе рождение!

      Я слегка опешил:

      – Ты меня поражаешь! Только что чуть было…. И вдруг – такая прыть!

      – В 19 веке я, вполне возможно, слегла бы на месяц, а затем поехала бы лечиться на воды в Баден-Баден. Но сам понимаешь – космическая эра, постиндустриальное общество….

      – И всё же…, – я сделал неопределённый жест, который должен был выразить восхищение пополам с изумлением, и заказал ещё виски.

      Закурив, я вспомнил, что у меня в кармане с утра лежит буклет, который мне сунули в руки на каком-то перекрёстке. Я положил его на стол.

      – Что это?

      – Это реклама джазового фестиваля. Сегодня как раз один из концертов, – я взглянул на часы. – Примерно через час.

      – Дорого?

      – Нет. А тебе нравится джаз?

      – Не знаю. Я его не слушаю. Вот и будет повод познакомиться! А тебе?

      – Я – как раз твой случай! Будем знакомиться с ним вместе.

      – Тогда поехали!

      Мы звонко чокнулись, выпили, и, расплатившись, спустились на перрон.

      Ты остановилась далеко от края, прижимаясь к перилам ограждения.

      – Не бойся, – я тихо обнял тебя за плечи. Отпустив перила, ты прижалась ко