Для метро. Константин Викторович Рыбинский

названием «Сфера».

      – Вот оно, место, свободное от туристов! Пока, – ты распахнул дверь.

      Мы сели за столик у окна.

      – Ты пробовала утопенцы?

      – Я о них даже не слышала, но догадываюсь, что это какие-нибудь местные галушки.

      Ты рассмеялся:

      – Оригинальное, хотя и в корне неверное предположение. Но скоро истина восторжествует.

      Пока ты заказывал пиво, я осмотрелась. Народу в довольно просторном заведении было не много. Старик с седыми висячими усами за столиком в углу, упитанная парочка средних лет, оживлённо спорящая о чём-то и несколько молодых людей за большим столом. Все говорили по-чешски.

      – Неужели ни одного туриста?

      – Теперь один есть. Это ты.

      – А ты?

      – Я же тебе говорил, что я – не турист.

      – Почему?

      – Долгая история.

      – Я не спешу.

      Ты вздохнул и рассказал мне о Праге.

      – Вначале она маячила где-то на задворках сознания. А потом стала набирать силу. Я всё сильнее осознавал, как мало держит меня в родном городе, и как, в сущности, я от него уже далёк, – ты ненадолго задумался, глядя в окно на аккуратно подстриженные кусты.

      – Там у меня был один знакомый, причём шапочный. Он работал паталагоанатомом в городском морге и был твёрдо уверен, что все люди, которые живут сейчас рядом, рано или поздно будут лежать у него на столе. Как-то он сказал мне: «Вот, смотри, ещё три дня назад Армен веселился в компании молоденьких потаскушек и грязно интриговал против ближайшего конкурента, а сегодня я держал в руках его увеличенную печень». При этом он странно, и, как мне показалось, оценивающе, оглядывал меня. Это и стало последней каплей. Я ни за что не хотел оказаться в больших, покрытых чёрным волосом руках этого неприятного человека. При этом больше всего пугала неотвратимость: останься я там – и всё, что будет дальше, ясно, как божий день. Известно, какая жизнь меня ждёт, со смертью не всё так очевидно, но это как-то не радует, и в конце этот, с мёртвыми глазами. Оставалось одно – бежать без оглядки от этих глаз, от поджидающих латексных рук, из этого жуткого вязкого болота. Немедленно.

      – А семья?

      – К тому времени я стал совершенно свободен.

      Я перегнулась через стол и провела рукой по твоим волосам. Ты чуть вздрогнул, взглянул на меня вопросительно. Я улыбнулась в ответ, взяла запотевший бокал с изящной талией, делая большой глоток, не отвела глаз.

      – Ты уехал навсегда?

      – Да.

      – И давно ты здесь?

      – С месяц.

      – Понятно…, – мне показалось, что ты не хочешь больше об этом.

      – Ну, и где утопенцы?

      Ты оживился.

      – Утопенцы нужно заказывать не сразу. Это не вобла. Сначала нужно выпить пару кружек, и лишь когда придёт желание подкрепиться, стоит позвать пана верхнего.

      – Уже пришло. Часа два назад.

      – Тогда пора.

      Утопенцами оказались бледные, острые, пропитанные уксусом колбаски с маринованным луком. Их принесли в огромной стеклянной