Куклы во время шторма. Оксана Игоревна Кириллова

«Символы» знак интеграла. – Твои действия?

      «Скажи, что бросаешь его. Да нет, ты никогда этого не скажешь. И меня это бесит».

      – Надо изменить его отношение ко мне. Боюсь, он стал воспринимать меня как данность.

      – Хочешь поговорить с ним об этом, осознать свою вину и простить его? Как обычно?

      – Нет. Хочу сегодня переночевать у тебя. И не говорить ему, куда я пошла.

      Ух ты, это что-то новенькое.

      – Он озвереет, – предупредила я.

      – Ты проводишь меня завтра и зайдешь на чай. Когда ты уйдешь, он уже успокоится. Он не злопамятный, просто импульсивный… – принялась объяснять Жанна.

      – Да, да, Сема отличный парень, – перебила ее я. – Приходи.

      – Через час я у тебя.

      – А по магазинам за одеждой не хочешь пройтись?

      – Ида, не глупи. Ты же понимаешь, что дело не в одежде. Дело в его восприятии меня.

      – Тебе не следует так часто читать книги по психологии. Думаю, он имел в виду именно то, что сказал. Жду.

      Я положила трубку. При мысли о том, что я скоро увижу Жанну, меня охватили одновременно раздражение и любопытство. Неужели ее установки наконец начали меняться? Год назад она бы ни за что не позволила себе куда-то уйти на ночь, не предупредив мужа.

      Но через час мне предстояло убедиться в том, что, если они и изменились, то не слишком сильно.

      – Наверное, это все из-за того, что у нас нет детей, – принялась за свою любимую тему Жанна.

      Она помолчала, ожидая моей реакции, задумчиво погрызла ноготь на указательном пальце, усеянном аляповатыми кольцами, и продолжила:

      – Надо пойти к другому врачу, а Сема не хочет. Говорит, что с ним все в порядке, как и сказал доктор Голицын, и больше обследоваться он не намерен.

      – А ты не пробовала сделать паузу и отвлечься?

      «А еще сделать маникюр. Хотя бы для разнообразия».

      – Пробовала. Не думала об этом целых четыре дня, а потом увидела рекламу подгузников и опять раскисла.

      – Жанна, тебе двадцать два года. Семе двадцать восемь. Вы оба еще молодые, куда так торопиться? Подумай, – взывала я, заранее зная, что все бесполезно, – сейчас ты практически свободна: учишься редко, не работаешь. Денег хватает. А когда родится ребенок, первые года три придется полностью посвятить ему. Двадцать четыре часа в сутки. К тому же, дети требуют огромных затрат – ты уверена, что Сема это потянет? Ты говорила, он получает тысяч пятнадцать.

      – Шестнадцать, – возразила Жанна. – Ты неправа. Дети – это счастье.

      Вот так вот одним махом перечеркнула всю мою тщательно выстроенную теорию. «Дети – это счастье». Ничего глупее не слышала.

      – Я бы на твоем месте сначала поискала счастье в каком-нибудь другом месте, – не удержалась я. – Ты ведь даже не пробовала жить для себя, а не для семьи. Найди работу или хотя бы увлекательное хобби, новых друзей…

      – Это все не то. Я хочу ребенка. Иначе я не чувствую, что реализовалась в жизни.

      – Тебе принести пилочку?

      – Э… что? Зачем?

      – Ты только что откусила себе кусок ногтя, и острый край будет за все цепляться.

      – О,