Нелюди, противостояние. Василий Попов

личных контактов, оберштурмфюрер, меньше патетики и зрелищ! Неужели вам самому не противно? – Майор, подняв стул, сев и налив, выпил еще. – И что с вашим свидетельством по берлинскому делу?

      – Я дал показания, и понятия не имею, на какой стадии…

      – Майор! – раздался голос из-за брезентовой занавески, словно призыв умирающего. – Майор…

      Жандарм круглыми от удивления глазами посмотрел на Людвига, застывшего с рюмкой шнапса возле рта. Осознание того, что они не одни в деревенском доме, пробежало по лицам обоих офицеров.

      Послышалась возня и ненормативная лексика из-за брезента, имитирующего дверь. Шаги приближения. Оба офицера медленно поднялись. Рука жандарма потянулась к кобуре. Рука Людвига со шнапсом – к столу.

      Из-за занавески вышел человек в черной форме. Словно демон из преисподней. В петлицах и на полевой пилотке в свете проявились символы подразделения – СС. Человек вытирал лицо, сбрызнутое водой.

      – Хайль Гитлер! – спокойно произнес штурмбанфюрер Леманн. – Не даете поспать спокойно…

      – Хайль… – проговорили нестройно офицеры.

      – У вас еще есть дела в батальоне, майор? – устало спросил штурмбанфюрер.

      – Так, пара нарушителей…

      – Займетесь ими сейчас? – Он бросил перчатки на папку с делом Людвига.

      – Так точно! – поднялся майор, с пониманием и неприязнью косясь на Краузе.

      – И кто-нибудь здесь сделает кофе… нам с оберштурмфюрером? – Голос Леманна загремел, как гром, приводя в движение весь дом, оказавшийся «обитаемым», и он более тихо бросил: – Не стойте столбом, Людвиг, садитесь.

      Пока штабные офицеры суетились вокруг их стола, Леманн листал бумаги, оставленные майором. Людвиг с интересом наблюдал за легендарной личностью. Мощное тело, бычья шея, неприятные глаза. Говорят, он попал в немилость «за несоблюдение субординации» и был отправлен на восточный фронт куратором. Временно. Но Краузе слышал другое.

      – Для вас новая вводная, оберштурмфюрер, – глотнул кофе человек, обладающий взглядом, смотрящим «сквозь тебя». – Необходима небольшая коррекция в вашей работе. Как, кстати, ваши люди, справляются?

      – Пока все в порядке. – Людвиг делал мелкие глотки противного эрзац-напитка.

      – Не все выдерживают в расстрельных командах, – оценив степень непонимания на лице Людвига, пояснил Леманн. – Не слышали о случае с рейхсфюрером в Минске, возле расстрельной ямы?

      – Так, в общих чертах.

      – Да вы пейте, пейте! – Леманн кивнул на шнапс, видя, как морщится от кофе Людвиг. – Не все выдерживают… – Он усмехнулся «оскалом» маньяка. – Не все…

      Штурмбанфюрер встал, открыл дверцу русской печки и бросил туда папку с бумагами на Людвига.

      – Разрешено набирать для черной работы из прибалтов, русских и украинцев, пока только из этнических немцев. – Они оба смотрели, как в огне сгорали кляузы на оберштурмфюрера. – Подборкой кадров занимайтесь сами.

      – Мне кажется, в этом нет необходимости.

      Они