Самые знаменитые произведения писателя в одном томе. Рэй Брэдбери

рядом со мной, вдруг преобразится, изменит свой облик, свое существо и станет чем-то другим, жутким, враждебным – станет марсианином? Ему ничего не стоит повернуться в постели и вонзить мне нож в сердце. И во всех остальных домах еще полтора десятка братьев или отцов вдруг преобразятся, схватят ножи и проделают то же с ничего не подозревающими спящими землянами…

      Руки Джона Блэка затряслись под одеялом. Он похолодел. Внезапно это перестало быть теорией. Внезапно им овладел неодолимый страх.

      Он сел и прислушался. Ночь была беззвучна. Музыка смолкла. Ветер стих. Брат лежал рядом с ним, погруженный в сон.

      Он осторожно откинул одеяло, соскользнул на пол и уже тихонько шел к двери, когда раздался голос брата:

      – Ты куда?

      – Что?

      Голос брата стал ледяным:

      – Я спрашиваю, далеко ли ты собрался?

      – За водой.

      – Ты не хочешь пить.

      – Хочу, правда же, хочу.

      – Нет, не хочешь.

      Капитан Джон Блэк рванулся и побежал. Он вскрикнул. Он вскрикнул дважды.

      Он не добежал до двери.

      Наутро духовой оркестр играл заунывный траурный марш. По всей улице из каждого дома выходили, неся длинные ящики, маленькие скорбные процессии; по залитой солнцем мостовой выступали, утирая слезы, бабки, матери, сестры, братья, дядья, отцы. Они направлялись на кладбище, где уже ждали свежевырытые могилы и новенькие надгробные плиты. Шестнадцать могил, шестнадцать надгробных плит.

      Мэр произнес краткую заупокойную речь, и лицо его менялось, не понять – то ли мэр, то ли кто-то другой.

      Мать и отец Джона Блэка пришли на кладбище, и брат Эдвард пришел. Они плакали, убивались, а лица их постепенно преображались, теряя знакомые черты.

      Дедушка и бабушка Люстига тоже были тут и рыдали, и лица их таяли точно воск, расплывались, как все расплывается в жаркий день.

      Гробы опустили в могилы. Кто-то пробормотал насчет «внезапной и безвременной кончины шестнадцати отличных людей, которых смерть унесла в одну ночь…».

      Комья земли застучали по гробовым крышкам.

      Духовой оркестр, играя «Колумбия, жемчужина океана», прошагал в такт громыхающей меди в город, и в этот день все отдыхали.

      Июнь 2001

      И по-прежнему лучами серебрит простор луна…

      Когда они вышли из ракеты в ночной мрак, было так холодно, что Спендер сразу принялся собирать марсианский хворост для костра. Насчет того, чтобы отпраздновать прилет на Марс, он и слова не сказал, просто набрал хворосту, подпалил его и стал смотреть, как он горит.

      Потом в зареве, окрасившем разреженный воздух над высохшим марсианским морем, оглянулся через плечо на ракету, которая пронесла их всех – капитана Уайлдера, Чероки, Хетэуэя, Сэма Паркхилла, его самого – через немые черные звездные просторы и доставила в безжизненный, грезящий мир.

      Джефф Спендер ждал, когда начнется содом. Он глядел на своих товарищей и ждал: сейчас запрыгают,