Избранное. Рассказы и фельетоны. Виктор Александрович Минаков

километров пятнадцать, и когда мы подъезжали к окраине, Лемех негромко проговорил:

      – Ты утверждал, что он пьяница?..

      – Ну конечно! – воскликнул я, полагая, что начальник одумался. – Натуральный! Пробу некуда ставить!

      Но у него на уме оказалось другое.

      – Заверни к магазину, – сказал он шофёру и, когда машина остановилась, протянул ему деньги. – Возьми водки пару бутылок, хлеба, и что-нибудь на закуску, минералки тоже возьми.

      Задание это шофёр выполнил быстро.

      – Куда теперь? – Лемех повернулся ко мне, и я рассказал, как ехать нам дальше.

      Когда машина подъехала к ветхим воротам, Лемех сказал:

      – Мы тут пока посидим: неудобно разу нагрянуть целой толпой, а ты сходи, подготовь своего родича, пусть он Афанасия пригласит.

      Я открыл калитку, шагнул во двор и сразу определил, что почва для разговора уже подготовлена, но только не для такого, который, по моему мнению, должен был нас устроить. Опять возле летней кухни был виден маленький стол, на нем – знакомый белый бидончик, опять – вобла, стаканы. Над столом маячили почти красные лица моего дяди и Афанасия. «Прописался он здесь теперь, что ли?» – подумал я удручённо.

      Афанасий был в той же рубашке с закатанными рукавами и в тех же мятых штанах. Я встал у ворот, размышляя: не поворотить ли назад, и придумать что-то такое, чтобы встреча не состоялась? Но дядя уже кричал во все горло:

      – Иди, иди! Ты здесь всегда вовремя!

      Я подошёл к столу, поздоровался за руку с дядей и Афанасием, внимательно в то же время вглядываясь в их глаза: старался определить степень их трезвости. «А. будь, что будет!»

      – Я не один, – произнёс я многозначительно. – Есть разговор с Афанасием…

      Тот ухмыльнулся, наливая пиво в стакан.

      – Опять про колодец?.. Ничего не сумели?..

      – Про колодец, но теперь не со мной. Начальник захотел с тобой побеседовать. Как, сегодня это возможно? Или оставить на другой раз?..

      – А это как у вас терпит. Я готов хоть когда, можно и счас, – сказал Афанасий с той же ухмылкой и блеснул золотой коронкой. Я вспомнил, что какая-то челюсть у него выпадала при разгрызании утиного черепа.

      Дядя резко поднялся со стула.

      – Чего же ты их за воротами держишь?! Пойдём, зови их, а здесь уже разберёмся: что и к чему.

      Он первым вышел на улицу, наклонился к дверце машину и доброжелательно в неё прогудел:

      – Идёмте ко мне, там обо всем потолкуем.

      Лемех с Кусаевым вышли, шофёр остался в машине. В руке у Кусаева была сумка, как я понял, с провизией.

      – Пойдёмте, пойдёмте – показывал дядя на стол. – Правда, у нас по-походному, гостей мы не ждали, но пивком угостим…

      – Спасибо, – произнёс Лемех. – С удовольствием составим компанию… Познакомь нас Владимир Михайлович…

      Мы уже подошли к столику.

      – Это – мой дядя, Алексей Васильевич, – объяснил я. – А это – его сосед, Афанасий, о котором мы говорили.

      Афанасий