Избранное. Рассказы и фельетоны. Виктор Александрович Минаков

поступает плывун. Директор совхоза тоже людей выделяет, там к воде уже попривыкли, ему тоже житья не дают…

      – Вот, вот, – воодушевляется Лемех. – Совхозников обязательно задействовать надо! Совместно, мол, устраняем! Меньше жаловаться будут!.. Ты, Анатолий Степанович, брось пока все другие дела и вместе с Шакиным сидите в Грачёвке, пока не исправите. Все ПМК в вашем распоряжении! А я постараюсь закрыть другие объекты.

      Лемех долго в упор рассматривал Шакина, тот потупился и молчал, несколько минут в кабинете было тихо и тягостно.

      – Если ко мне ничего у вас нет, занимайтесь! – вымолвил наконец наш начальник.

      Кусаев и Шакин вышли. Мне Лемех поручил срочно связаться с проектировщиками.

      – Я уверен, что они сюда тоже свою лопату дерьма подложили, – говорит он с гримасой, – Пусть тоже впрягаются!.. Они, совхозники… Когда все подключатся, глядишь, и на нас меньше наседать будут… Да, надо и трест, наверно, побеспокоить… Ну, это я сделаю сам.

      В проектном институте, куда я пришёл в пятницу утром, мы долго изучали отчёт по инженерно-геологическим изысканиям.

      – Судя по буровым скважинам, – повторял неуверенно главный инженер, – такого быть не должно: грунты по всей глубины однородные, сухие… Может быть, действительно, попали на случайную линзу?.. Надо поручить изыскателям сделать контрольную скважину.

      Мы договорились, что в понедельник, часов в двенадцать, встретимся там, в Грачёвке.

      Проектный институт находился в новом здании, построенном на окраине города, в районе, где обитался мой дядя, и я, закончив с проектировщиками, решил заглянуть к нему. Время было уже далеко за полдень, и ехать в ПМК мне не хотелось. «Все равно там никого уже не застанешь», – придумал я для себя оправдание.

      Во дворе, у стены летней кухни, я увидел небольшой столик, на нем – бутылку водки, трёхлитровый белый молочный бидончик, с десяток куриных яиц и горку вяленой воблы. За столиком были дядя и длинный худой мужик, в котором я узнал Афанасия. Они пили пиво и жевали янтарные спинки вяленой воблы.

      – Заходи, заходи! – крикнул мне дядя. – Как раз вовремя!.. Мы, вот, с соседом отпуск его обмываем… Вы знакомы?..

      – Да так, – ответил я, пожимая плечами.

      – Афанасий, – мужик протянул мне длинную костлявую руку с огромной ладонью. Пожатие его было крепким.

      – Владимир, – представился я.

      Дядя из сарая принёс ещё два стакана и налил в один водки – до половины, в другой из бидончика – пива.

      – Давай, догоняй нас.

      Мы выпили вместе. Дядя задал вопрос о здоровье, потом – о делах, и я, слегка захмелев, рассказал ему о наших проблемах в Грачёвке. Он так заинтересованно слушал, что рассказ мой получился подробным. Афанасий молча сосал воблу, но я заметил, что он тоже прислушивается.

      Дядя все удивлялся: как же осталось село без воды?! Как же так можно?!..

      – Гиблое дело, – подал голос и Афанасий, выслушав мой рассказ. – Колодец, конечно,