Вавилон и окрестности. Церковь между обществом и государством. Ксения Лученко

(Пояркова) подготовила канонизацию девяти святых, среди которых Андрей Рублев, Максим Грек, Феофан Затворник, блаженная Ксения Петербургская. После празднования группа преобразована в постоянно действующую Комиссию по канонизации святых при Священном Синоде. Митрополит Ювеналий возглавлял ее до 2011 года.

      Новые мученики

      В 1942 году НКВД СССР по поручению Политбюро принял «необходимые меры к обеспечению издания Московской Патриархией книги-альбома „Правда о религии в СССР“ в соответствии с представленным планом». Это был один из контрпропагандистских ходов в ответ на разыгрывание немцами религиозной карты на оккупированных территориях. В этом издании Московской Патриархии написано: «За годы после Октябрьской революции в России бывали неоднократные процессы церковников. За что судили этих церковных деятелей? Исключительно за то, что они, прикрываясь рясой и церковным знаменем, вели антисоветскую работу. Это были политические процессы, отнюдь не имевшие ничего общего с чисто церковной жизнью религиозных организаций и чисто церковной работой отдельных священнослужителей. Православная церковь сама громко и решительно осуждала таких своих отщепенцев, изменяющих ее открытой линии честной лояльности по отношению к советской власти».

      Этой официальной позиции Русская православная церковь, получившая в рамках той же сталинской контрпропагандистской кампании возможность избрать Патриарха и открыть учебные заведения, придерживалась все годы советской власти: гонений на верующих в СССР не было. «Непоминающие» и многие другие группы верующих остались за границами легальности, но после смерти Патриарха Сергия значительная их часть постепенно выходила из подполья и видимым образом сливалась с официальной Церковью. Исповедники, выжившие после допросов и многих лет лагерей, передавали свой опыт. Знаменитые старцы, к которым в 1960-1980-е годы были настоящие паломничества как интеллигентов и хиппи, так и совершенно простых людей, – Иоанн (Крестьянкин), Павел (Груздев), Таврион (Батозский), – сами прошли через лагеря. Множество монахов разоренных монастырей жили в миру и работали кто в семьях советской интеллигенции нянями (очень достоверный образ такой няни-монахини Василисы в «Казусе Кукоцкого» Людмилы Улицкой совпадает с рассказом сына музыкального критика Андрея Золотова о своей няне Татеньке, хотя хронологически Золотов написал свои воспоминания о жившей в его семье дивеевской монахине уже после выхода романа), а кто – в советских НИИ (например, монахиня в миру Игнатия (Пузик) из общины Высокопетровского монастыря была доктором биологических наук, занималась исследованиями туберкулеза, а дома тайно писала книгу «Старчество в годы гонений», чтобы сохранить память о своем наставнике – преподобномученике Игнатии и уникальной общине, которую он создал и окормлял в 1920-1930-е годы). Устное предание о святости, проявленной в годы красного террора и репрессий,